– Что же мне теперь делать с бутонами?
– Совсем фантазия не работает? Допустим, они еще не распустились. Наметь почки, а ветки оставь, как есть. Я прослежу, чтобы дальше все было в порядке.
«Зато горшок хорошо получился», – злобно подумала я, испытывая острое желание запустить сакурой в любимую учительницу.
Да, любимую. Наверно, я мазохистка. Помню, когда я была девчонкой-малолеткой, то боялась ходить на ее уроки, потому что глумилась она надо мной по-страшному. Мне вообще сначала не давалась учеба, да и не только мне, но учителя были снисходительны и терпеливы – все, кроме Антонины. Она на дух не переносила безрукость и бездарность. Сколько несчастных котят-мутантов было выхвачено из моих рук и безжалостно загублено, не успев пожить и получаса! Каждый урок мне тыкали в нос очередным уродцем, язвительно приговаривая: «Ты полагаешь, что оно может ходить? А ты смогла бы ходить, если бы у тебя не было позвоночника?» Когда я на первых порах пыталась оправдываться, утверждая, что позвоночник «там, под шерстью», шерсть была снята при мне вместе с кожей.
Словом, жилось мне нелегко вплоть до третьего года, когда мы получили задание «сказочный зверь». Тут-то я отвела душу! На вопрос наставницы: «Это кто, больной хорек?» – я, не моргнув глазом, заявила: «Чупакабра». Антонина прибалдела и отстала. В итоге в однообразной толпе колобков и ручных дракончиков моя чупакабра получила высший балл.
Несколько месяцев я ходила в любимчиках. Даже мое следующее творение – «эмоционально акцентуированное дерево» – было оценено весьма высоко, хотя постоянно валилось на бок, испуская глухие стоны. В то самое время прошла вторая специализация, и Антонина пригласила меня в свою группу мастеров. Это был мой единственный шанс не вылететь из училища вообще, и я его не упустила. Так я стала материалисткой. Очень вероятно, что Антонина впоследствии не раз пожалела о своем решении. Задание «альбинос» я бездарно провалила. Антонина, тяжело вздыхая, оторвала у существа руки и ноги, выпотрошила тушку и в таком виде повесила на дверь в качестве кошелька для ключей от мастерской. Про голема я до сих пор вспоминаю не иначе как с румянцем стыда на щеках. Но Антонина почему-то не гнала меня. Думаю, из чистого упрямства.
… Бутоны, почки… Надо напрячь фантазию. Шипы убирать не хочется, лишняя морока. А что растет на колючих кустах? Волчья ягода? Крыжовник? Нет, если крыжовник, то и ствол надо менять. Во, саксаул. Аксакал висел на саксауле. Ни цветов, ни листьев, одни ветки и шипы. Но у саксаула другое строение веток. Я попыталась представить себе куст саксаула, но перед глазами упорно маячил вид из какого-то журнала про путешествия: оранжевая пустыня, ребристая, как стиральная доска, уходит за горизонт, небо, окрашенное заходящим солнцем в безумные химические цвета, к горизонту зловеще чернеет. На переднем плане стоит девушка в прозрачной белой юбке, которую развевает ветер. Вроде там, в уголке, был маленький кустик саксаула…