– Но, Ричард...
– Послушай, здесь оставаться небезопасно. Так-то вот. Я привез тебя сюда, полагая, что тут ты сможешь спокойно выздороветь и окрепнуть. Я ошибся. Здесь опасно. Мы не можем тут оставаться. Ты понимаешь?
– Да, Ричард.
– Нам надо двигаться.
– Да, Ричард.
Но Кэлен чувствовала, что за этим стремлением двигаться кроется что-то еще, куда более важное. Об этом говорило отстраненное, тревожное выражение, таившееся в глубине его глаз.
– А как же война? Ведь все зависит от нас. От тебя. От меня помощи ждать не приходится, пока я не поправлюсь, но ты всем нужен сейчас. Ты нужен Д'Харианской Империи. Ты ведь Магистр Рал. Ты вождь. Что мы тут делаем? Ричард... – Она подождала, пока его взгляд обратится к ней. – Почему мы убегаем, когда все рассчитывают на нас?
– Я делаю то, что должен.
– Должен? Ты о чем?
Он отвел взгляд, и по его лицу пробежала тень.
– Я... Мне было видение...
Ричард терпеть не мог все, что так или иначе связано с прорицанием. От пророчеств у него всю жизнь были одни сплошные неприятности.
Пророчества всегда опасны и, как правило, весьма запутанны, даже если на первый взгляд кажутся ясными. Неопытный человек чаще всего обманывается внешней простотой наложения. Буквально следование пророчествам не раз уже приводило к крупным потрясениям – от убийств до великих войн. В результате люди, работавшие с пророчествами, решили держать их в тайне.
На первый взгляд всякое Пророчество есть предопределенность. Но Ричард твердо верил, что каждый человек сам творит свою судьбу. Когда-то он сказал Кэлен: «Пророчество может утверждать с точностью лишь то, что завтра снова изойдет солнце. Но оно никоим образом не говорит, как именно ты проживешь завтрашний день. И то, чем ты в этот день занимаешься, вовсе не есть исполнение пророчества, а выполнение твоих собственных дел».
Ведьма Шота предсказала, что если у Кэлен с Ричардом родится сын, он будет чуть ли не чудовищем, но Ричард уже не раз доказал, что пророчества Шоты, возможно, и верны, однако их смысл совсем иной, чем кажется самой Шоте. Как и Ричард, Кэлен не была согласна с предсказаниями ведьмы.
Уже не раз подтверждалось, что Ричард относится к пророчествам единственно верным образом: он попросту не обращал на них никакого внимания и делал то, что считал нужным. И как раз благодаря его действиям пророчества исполнялись – правда, совсем не так, как их понимали прежде. Пророчества одновременно и подтверждались, и опровергались, ничего не определяя и лишний раз подтверждая, что все это – извечная тайна.
Дедушка Ричарда, Зедд, который помог вырастить внука совсем неподалеку от того места, где они сейчас находились, скрывал от всех не только то, что сам он, Зедд, – волшебник. Чтобы защитить внука, он утаил и то, что настоящий отец Ричарда – Даркен Рал, а не Джордж Сайфер, муж его матери. Даркен Рал, могучий волшебник, был чрезвычайно опасным и жестоким правителем далекой Д'Хары. Ричард унаследовал волшебный дар по обеим линиям. А убив Даркена Рала, он получил в наследство и правление Д'Харой, страной, во многом остававшейся для него такой же загадкой, как и собственный волшебный дар, Кэлен родилась и выросла в Срединных Землях и почти всю жизнь прожила в окружении волшебников, но возможности Ричарда не имели ничего общего с даром, которым обладали те люди. Ричард владел не каким-то одним магическим даром, а многими, и не одной стороной магии, а обеими – и Приращением, и Ущербом. Он был боевым чародеем. Кое-что из его одежды хранилось прежде в Замке Волшебника, и этих вещей до него не носил никто вот уже три тысячи лет – с момента смерти последнего боевого чародея.