И совсем простые житейские мелочи: советую Вам заботиться о ней. Если она любит цветы — должна их получать. Если любит путешествовать — поезжайте с ней, даже взяв кредит в банке. Окупится. Если она любит душещипательные фильмы, сходите с ней иногда на такой. Есть вещи похуже слезливых фильмов — поверьте мне. А кроме всего прочего, нужно в общем-то любить друг друга.
Чего Вам сердечно желаю от имени всей редакции…
Сегодня Тося вернулась из школы на четыре часа позже! Я думала, что вся поседею. Мало того — начала городить околесицу: будто бы сначала им перенесли факультатив, потом маленький “фиат” врезался в бетономешалку и кто-то погиб, в связи с чем она не могла попасть к подруге, к которой должна была сходить сразу же после школы, и все в том же духе.
Я сказала Тосе, чтобы она перестала врать. Не понимаю, почему ей понадобилось прибегнуть к помощи своей весьма буйной фантазии. Я не могу доверять дочери. Как жаль. Тося расплакалась и закрылась в своей комнате.
* * *
Вечером зашла Уля и сказала, что Кшись приехал на три часа позже. Единственная дорога из Варшавы была заблокирована, потому что маленький “фиат” врезался в бетономешалку. Я извинилась перед Тосей.
* * *
Почему человек, иначе говоря я, по мере того, как стареет, забывает, что давал себе слово никогда не делать определенных вещей?
Тося даже и не обиделась. Просто ей было неприятно.
А я вспомнила себя в девятнадцать лет. После выпускных экзаменов я работала в больнице санитаркой. Если не ошибаюсь, мне хотелось тогда стать врачом. В те времена такая работа давала дополнительные баллы при поступлении в медицинский, поэтому я обратилась в больницу, меня взяли. Старшая медсестра строго предупредила меня, что я должна явиться к ней в семь часов утра, — так началась моя медицинская карьера.
В первый день я с величайшим трудом встала в шесть. В половине седьмого я уже ехала на трамвае. Без двадцати семь мой трамвай столкнулся с другим на одном из оживленных варшавских перекрестков. Тот другой вагон сошел с рельс. Люди кричали, двери не открывались, запах горящей электропроводки усилил панику. В конце концов мы выбрались из вагона. Я даже не успела испугаться — меня страшило только то, что я опоздаю. Остальную часть пути (три остановки) я неслась во весь дух, потому что трамваи не ходили.
Я влетела в отделение с большим опозданием, и, конечно, первой, кого я увидела, была старшая медсестра. Она стояла посреди коридора как изваяние Грозная и мрачная. Я, запинаясь, начала что-то мямлить о происшествии, она взглянула на меня с некоторой неприязнью и отправила драить ванные комнаты.