– Зря ты сказал это про Эмму, – сказал он негромко и добавил, подзывая герольда. – Пусть тут все уберут.
Герольд коротко поклонился и подал знак слугам. Зал загудел, наполнившись звуками уважительно приглушенных голосов переговаривавшихся придворных. Гэвэйн тщательно вытер свою секиру краем плаща поверженного врага, повесил ее обратно на пояс и подошел к Джордану и Хетер. Рукава его костюма были покрыты кровью, преимущественно чужой, Хетер широко улыбнулась ему и, подскочив, поцеловала в щеку. Джордан уважительно поклонился.
– Это было… очень впечатляющее зрелище, Гэвэйн.
– Все совсем не так уж и трудно, ваше высочество. Просто он – дуэлянт, а я солдат, это его и подвело.
Слуги сложили то, во что превратилось тело Суттона, в его собственный плащ и вынесли прочь. Джордан поискал взглядом Доминика, чтобы увидеть, какое впечатление произвела на него смерть любимого слуги, но младший брат Виктора затерялся в толпе. Не успели все собравшиеся успокоиться, как дверь распахнулась, и герольд, вытянувшись в полный рост, звонким голосом возвестил что прибыл его превосходительство регент, граф Вильям Хоуэрд, с супругой, госпожой Габриэллой.
Последовали поклоны и реверансы. Все принцы тоже поклонились, регент и его жена, не обращая ни на кого внимания и не отвечая на приветствия, величественно проследовали сквозь угодливо расступавшуюся толпу к возвышению в конце зала и там остановились. Регент поклонился, а его жена сделала реверанс перед пустым троном, потом они медленно поднялись по мраморным ступеням и заняли места по обеим его сторонам, молчаливо и бесстрастно взирая на заполненный придворными зал. У Джордана было достаточно времени, чтобы внимательно рассмотреть их обоих.
Если кто и выглядел как настоящий король, так это граф Вильям. Телосложение графа смело можно было назвать могучим, при поразительно узкой талии он имел очень широкие плечи. Осанка его восхищала благородством. В каждом движении регента чувствовалось истинное достоинство. Он носил свои темные парадные одежды с изяществом и даже грацией. Граф мог считаться красивым в общепринятом смысле этого слова: его темные волосы были коротко острижены, а борода аккуратно расчесана. О нем можно было сказать, что он типичный аристократ, портреты которых Джордан часто видел в домах вельмож в дни расцвета своей славы. Глаза Вильяма Хоуэрда излучали теплоту, а на губах его играла улыбка человека, привыкшего смеяться не только над другими, но и над собой.
«Он мог бы сыграть ведущую роль в какой-нибудь романтической пьесе, если бы не выглядел чересчур шикарно для этого. Мог бы даже понравиться мне», – подумал Джордан. Но, к несчастью, в сегодняшнем спектакле регент был его самым опасным противником.