Крылатая задумчиво смотрела на него, кивая после каждого его слова.
Ворон снова стал самим собой. К нему вернулся назад его глаз, глаз из стародавних времён. Ничто более не было скрыто от него. Он, как прежде, видел прошлое и будущее. Теперь он смотрел на вещунью другим своим глазом, тем глазом, которому она не смела верить прежде, когда он был у ворона единственным. Но теперь она верила этому взгляду, преисполненному надежды, и глаза её просияли улыбкой — улыбкой цвета синего крокуса.
— Тогда я могу ткать и дальше, — сказала она и вошла в лачугу.
Разумник по-прежнему сидел на дереве. Он прислушивался…
Он прислушивался к стуку ткацкого стана. К шагам времени. К шелесту росы, капли которой падали в траву…