Дело Уэйлин оказалось простым. Проработав некоторое время в ресторанчике быстрого обслуживания, она внезапно уволилась. Не зная ее точного адреса, хозяин послал зарплату невесть куда. Чек, естественно, пропал, на что хозяину было абсолютно наплевать.
– Где вы собираетесь жить на следующей неделе? – спросил Мордехай.
Она не знала. Может, здесь. А может, где-то еще. Сначала нужно найти работу, а потом бог знает что будет. Если повезет, ей дадут комнату в общежитии. Или сама снимет угол.
– Я выбью из него деньги. Чек придет в нашу контору. – Мордехай протянул женщине визитку. – Позвоните мне через неделю.
Спрятав визитку в сумочку, Уэйлин поблагодарила нас и ушла, оставив стул.
– Звякнешь хозяину забегаловки, представишься ее адвокатом. Начнешь вежливо. Вздумает брыкаться – угроз не жалей. При необходимости подъедешь туда и заберешь чек.
Я записал инструкцию слово в слово – как если бы опасался запутаться. Владелец ресторана должен был заплатить Уэйлин за две недели работы двести десять долларов. В последнем деле, над которым я работал, речь шла о девятистах миллионах.
Второй посетитель был не в состоянии связать двух слов, либо псих, либо пьяный. Либо и то и другое вместе. Похоже, ему просто хотелось почесать языком. Мордехай вежливо сопроводил его на кухню и налил кружку кофе.
– Кое-кто из этих несчастных не может побороть соблазна присоединиться к любой очереди, – пояснил он мне.
Под третьим номером шла жительница приюта, так что путаница с адресом ей не грозила. Пятидесятивосьмилетняя чисто и опрятно одетая вдова вьетнамского ветерана. Из официальных справок, вываленных на стол, следовало, что вдова имеет право на ветеранские льготы. Но чеки отсылались на недоступный для бедной женщины банковский счет в Мэриленде. Пока я читал бумаги, вдова растолковывала Мордехаю причины недоразумения.
– В Ассоциации ветеранов сидят приличные люди, – успокоил он женщину. – Мы попросим их переслать чеки сюда.
Несмотря на взятый нами хороший темп, очередь росла.
В бедах, с которыми приходили к нам люди, для Мордехая не было ничего нового: из-за отсутствия постоянного адреса перестали приходить талоны на питание; вынужденному съехать с квартиры домовладелец отказался вернуть страховой залог; кому-то не выплатили субсидию на ребенка; кто-то не получает законного пособия по инвалидности. Приняв за два часа десять посетителей, мы разделились, я пересел к краю стола.
Моего первого клиента звали Марвис. В приюте он живет неделю. Чисто одет, трезв, горит желанием работать.
Требуется развод. (Как, собственно, и мне.) Однако, выслушав печальное повествование, я был готов ринуться домой и припасть к ногам Клер, умоляя о прощении. Супруга Марвиса была проституткой и сначала, если так можно выразиться, вполне благопристойной. Потом она попробовала крэк. Зелье привело к наркоторговцу, тот свел с сутенером, а последний послал на панель. Жена Марвиса продала все, что было ценного в доме, и наделала долги, с которыми он оказался не в состоянии расплатиться. Банкротство лишило средств существования и ее и его. Супруга подхватила детей и перебралась к сутенеру.