— Вот как? Тогда почему она хотела узнать у Виктории имя нашего слесаря? Ванесса сказала, что хочет сделать новые замки на сундуках перед поездкой.
— Да? Я… я право же не знаю. Я спрошу ее.
Джастин кивнул:
— Спроси, спроси. Твои родители, вероятно, забыли о ее ежегодном путешествии. Сомневаюсь, чтобы они оставили тебя одну в вашем большом доме без всякого присмотра.
Диана выкатила глаза.
— С тридцатью-то слугами? Едва ли это называется одну. К тому же, дядя Джастин, мне двадцать один год, и я вполне самостоятельна. Я не нуждаюсь в опеке.
— Все это мне известно, Ана, но следует все же соблюдать приличия. Молодая незамужняя особа твоего положения просто не может жить одна. Ты рискуешь погубить свою репутацию. К тому же твоя мать, с ее отношением к светским обычаям, этого бы не одобрила.
Диана отлично знала причину озабоченности матери светскими приличиями. Разлученная с семьей в младенчестве, леди Кэтрин воспитывалась в доме известного ирландского пирата и сама стала чем-то вроде разбойницы. Под именем Леди Кэт[1] она прославилась как контрабандистка и пиратка. Но когда она влюбилась в английского лорда и воссоединилась со своей семьей, она немало потрудилась, чтобы скрыть свое сомнительное прошлое. Стараясь не привлекать излишнего внимания к себе и своей семье, она заставляла своих детей повиноваться законам света.
— Я знаю, вы правы, дядя Джастин. Но все-таки это несправедливо, что я должна подчиняться правилам, придуманным кучкой зловредных старух.
Усмехаясь, Джастин обнял ее за плечи:
— Мне очень жаль, Ана, но такова плата за право принадлежать к аристократии здесь, в Англии.
— Хотела бы я родиться американкой, как вы, — заявила Диана. — Уж, наверно, у вас в Виргинии нет таких угнетающих правил в высшем свете.
— Мне не хотелось бы разочаровывать тебя, Ана. Но в каждом обществе есть свои законы и правила поведения. Так уж заведено. Хотя должен признать, что здесь, в Англии, они строже, чем…
Внезапно их внимание привлек крик и суета возле стойла, где огромный мощный гнедой с ржаньем и фырканьем взвился на дыбы. Кожа его блестела, как пламенеющий янтарь. Молодой грум, почти мальчишка, лежал на земле в нескольких дюймах от грозных копыт.
— Дьявольщина, — бормотал Джастин, пробираясь к стойлу с Дианой и Стивеном. — Я никогда не слышал, чтобы Тор отличался буйным нравом. Что могло его так взволновать?
— Быть может, грум его случайно чем-то встревожил, — предположила Диана, с трудом поспевая за дядей.
— Диана, ты эту лошадь хотела купить? — встревожено спросил Стивен. — Понять не могу, зачем тебе этот дикарь. Посмотри, чего стоит конюхам унять это бешеное животное.