— Ну, Брайони! — Дэнни удрученно покачал головой и цокнул языком. — Подумаешь, делов-то. Какой смысл так дуться лишь потому… — Он встревоженно замолк, так как она бросилась бежать к конюшне. — Куда ты? — крикнул он.
— В город! — бросила она, не оборачиваясь. И, не обращая внимания на топот его ног позади, помчалась прямо к стойлу Шедоу.
Не прошло и нескольких минут, как жеребец был оседлан, и девушка подготовилась к выезду, невзирая на шумные уговоры Дэнни.
— Все равно я еду в город, черт подери! — наконец взорвался он, когда она продефилировала мимо него, ведя в поводу блестевшего крупом жеребца. — Давай же, Брайони, составь мне компанию в фургоне! Не будь такой упрямой маленькой ослицей!
Брайони заскрежетала зубами. С помощью пенька в загоне она оседлала Шедоу, после чего бросила на деверя испепеляющий взгляд. В выражении ее лица сквозила хорошо ему знакомая решимость. В отчаянии Дэнни понял, что, только связав по рукам и ногам, можно было удержать ее дома.
— Скажи мужу, что мы встретимся за ужином! — мрачно кинула она ему, выезжая за ворота. — Adios, mi hermano[8]!
Она ощущала на себе взгляд Дэнни, когда галопом помчалась в сторону Форт Уорта, но не оглянулась. Холодный ноябрьский ветер трепал ее подвязанные лентой волосы и хлестал по горящим щекам. Бывший когда-то диким неоседланным жеребцом, Шедоу мчался наперегонки с ветром, но она еще погоняла его так, что окружающая местность слилась в одну сплошную массу. Злость, кипевшая в ней, заглушала все другие мысли и чувства. Как лощину на пути мощного паводка, ее ум затопил поток гнева.
«Как он смеет обращаться со мной таким образом!» — гневно думала она, низко пригибаясь к развевающейся гриве Шедоу.
«Я объяснила ему, что чувствую, когда меня ограничивают, охраняют, нежат! Я не инвалид! Эта хитрость с Дэнни доказывает, что он не прислушался ни к единому моему слову! Он остается все тем же высокомерным, упрямым человеком, каким я его знала в Аризоне и который считает, что разбирается во всем лучше меня!»
Ее мысли все время крутились вокруг одного и того же, когда она вспоминала о властном и высокомерном отношении Джима к ней, его решимости укротить ее. Во время этой сумасшедшей гонки, пока всадница и жеребец проносились мимо кустарников юкки, мескитовых деревьев и дикой вербены, быстро приближаясь к городу, высокий стрелок с каштановой шевелюрой и живыми голубыми глазами, с которым она всего несколько часов назад занималась любовью, принял в ее глазах образ настоящего тирана, и каждая клеточка ее тела напрягалась и восставала против него. И вместо того, чтобы рассеяться, к тому времени, когда она достигла окрестностей Форт Уорта, гнев еще больше усилился. В слепой ярости она не сумела сдержать жеребца, когда он ворвался на главную оживленную городскую улицу.