При словах молодого офицера Эрик Камерон почувствовал, как у него внутри все сжалось. Кажется, она стала еще прекраснее.
Замершая у стены, загнанная в угол, но так и неукрощенная, красивая, как никогда Перед ним было живое воплощение женственности и грациозности. Хрупкая, с царственной осанкой, с грудью, вздымающейся над корсажем при каждом вдохе., с белой кожей.
Совершенная, как мраморное изваяние На ней было зеленое шелковое платье с верхней юбкой и корсажем из золотой парчи. Шея и плечи открыты, а волосы мягкими локонами ниспадали до плеч. Глаза были того же невероятного зеленого цвета, что и платье. Рыжие волосы потрясающе красиво контрастировали с блеском шелка и парчи.
Их огненный цвет менялся в зависимости от освещения, алея порой, как самый яркий закат.
Ему захотелось распустить эти волосы, дать им свободно заструиться в руках Он не хотел видеть ее такой холодной и красивой, такой неподвижной и величественной. Будь она проклята! В ее глазах по-прежнему не было покорности.
— Верно, — произнес он негромко. — Одурачить мужчину ей ничего не стоило.
— Интересно, повесят ее или нет? — спросил молодой офицер. — Генерал, неужели мы повесим женщину?
Аманда ощутила, как ее охватил страх, и с трудом сглотнула, пытаясь сдержать слезы, готовые брызнуть из глаз. Она словно увидела жутковатую картину воочию. Зазвучит барабанная дробь. Виселица.
Справедливое наказание за предательство. Ее поведут на эшафот. Затянут петлю, и она ощутит, как ворсинки пеньковой веревки покалывают кожу на шее.
Данмор клялся, что повесит Эрика, как только захватит его. Но лорда Камерона это не волновало Аманда недоумевала что же за лихорадка охватывает человека, заставляя его быть столь преданным безнадежному делу?
Эта страсть заставила Эрика Камерона оставить на произвол судьбы свои поместья в Англии, рисковать своим благосостоянием, титулом и Престижем, даже самой жизнью У него было все, и он готов был пойти на любые жертвы ради своих мятежных убеждений.
Ей тоже случалось рисковать жизнью ради дела, в которое она верила. И теперь ее жизнь была тоже поставлена на карту.
Молодой офицер все еще разглядывал ее. Он опять тихо вздохнул.
— Милорд, вы, конечно, не сможете ее повесить?
— Нет, не смогу, — спокойно ответил Эрик, продолжая смотреть на нее своими серебристо-синими глазами — Видишь ли, она моя жена.
Молодой офицер ахнул. Эрик порывисто обернулся к нему — Скажи Даниэлю, чтобы он выдвигался к Камерон-Холлу.
Пришли кого-нибудь за этим шотландцем. Англичан похоронить в море, наших погребем в усадьбе. — Он повернулся к Аманде: