Она заступила ему дорогу. Ее глаза были влажны от мольбы и сострадания.
— О, Эрик… — снова прошептала она и приподнялась на носки, чтобы поцеловать его.
Он не знал, что на него нашло. Может быть, его Всего лишь мучила боль предательства, но когда губы Энн-Мари коснулись его, он ответил. Не братским поцелуем, а раздвинул ее губы и глубоко проник в ее рот, как мог бы сделать любовник. Она ответила тем же, как поступила бы любовница. Ей губы сладко раскрылись, она звала его, ее руки обвились вокруг его шеи. Мгновения бежали в ослеплении, и вдруг он понял, что не может получить от Энн-Мари того, что искал в другой. Он не мог просто воспользоваться ее чувством, слишком хорошей женщиной она была. И она всегда заботилась о нем, он и раньше это знал. Она была его другом и дочерью одного из его лучших друзей. Стыдясь самого себя, Эрик оторвал губы от ее губ и медленно выпустил молодую женщину из рук. Он хотел извиниться. Ее глаза неотрывно смотрели на него, и оба поняли, что ошиблись.
Прежде чем он смог произнести хоть слово, их прервал яростный возглас. Очнувшись, Эрик увидел, что у двери стоит Дэмьен Розвелл, высокий, прямой, оскорбленный.
— Лорд Камерон, я пришел узнать, не нуждаетесь ли вы в помощи, но вижу, что о вас и без меня хорошо заботятся.
Эрик не обязан был давать Дэмьену какие-либо разъяснения. У его юного друга был опрометчивый и горячий характер, из-за которого тот едва не оказался на долгие годы в британской тюрьме.
— Я уже отправляюсь! — отрывисто произнес Эрик.
— Дэмьен, ты должен понять… — заговорила Энн-Мари.
— О, я прекрасно понимаю! — сухо рассмеялся Дэмьен. — Он все еще бритт по сути, все еще лорд Камерон. Настоящий Генрих Восьмой: долой одну, подавай следующую! Вы что, планировали убить Аманду или только развестись с ней, лорд Камерон?
— Что бы я ни сделал, Дэмьен, она того заслуживает, — спокойно ответил Эрик.
— Я собираюсь плыть с вами.
— Нет, ты не поплывешь.
— Вы не можете…
— Дэмьен, ради Бога! Вашингтон не разрешит тебе плыть. Можешь ли ты понять, насколько серьезно положение?
— Если ты причинишь ей вред. Камерон, — поклялся Дэмьен, поднимая стиснутый кулак, — к черту революцию — я убью тебя, клянусь! — В его глазах стояли слезы.
Сердце у Эрика защемило. Он не хотел ссориться с Дэмьеном и вновь от всего сердца проклял Аманду.
— Дэмьен… — начал было он, но молодой человек уже убежал.
Эрик и Энн-Мари стояли в комнате одни.
— Не беспокойся, я объясню ему, — пообещала Энн-Мари.
— Нет, ничего нельзя объяснить ни сейчас, ни когда-либо потом, — пробормотал Эрик. Он схватил свою шляпу и отвесил низкий поклон Энн-Мари: