Анна стоит перед окном в гостиной. Она мерзнет в толстой фуфайке и спортивных брюках, зубы выбивают дробь.
Она смотрит из темноты на черный силуэт столетнего платана и думает о трепещущем в воздухе скелете, обросшем корой. Обгоревшие кости в пятнах лишайников кажутся серебряными. Голые руки, жаждущие одеться плотью – весенней листвой!
Она опускает глаза. На столе перед ней разложены предметы, которые она купила после визита к хирургу. Миниатюрный электрический фонарик фирмы "Мэглайт", фотоаппарат "Поляроид" для ночной съемки.
Лоран уже час как спит в супружеской постели. Она лежала рядом, стерегла его сон, наблюдая, как муж слегка вздрагивает и передергивается, засыпая. Потом она еще какое-то время слушала его ровное дыхание.
Первый сон.
Самый глубокий.
Анна забирает приготовленное оборудование. Мысленно прощается с деревом за окном, с красивой просторной комнатой, обставленной белыми диванчиками. Вся ее повседневная жизнь связана с этой квартирой. Если она права и то, что она вообразила, реально, придется бежать. И попытаться понять.
Она идет по коридору. Ступает так осторожно, что слышит дыхание дома: скрипит паркет, булькает вода в батареях, дрожат оконные рамы, струи дождя бьют по стеклам...
Она проскальзывает в спальню.
Подойдя к кровати, бесшумно кладет фотоаппарат на ночной столик, направляет фонарик вниз и включает его, прикрыв ладонью.
Анна наклоняется к мужу, стараясь дышать как можно тише. Галогенный луч выхватывает из темноты неподвижный профиль, тело, прикрытое простыней. Горло у нее сжимается, она готова отступить, бросить свою затею, но сдерживается.
Анна светит фонариком в лицо мужа.
Он не реагирует – она может начинать.
Сначала Анна легким движением приподнимает волосы надо лбом мужа – ничего. Ничего похожего на три шрама с фотографии, показанной ей Лаферьером.
Она светит фонариком на виски Лорана и снова ничего не находит. Исследует нижнюю часть лица под челюстями и подбородком: ни тени чего-то необычного.
Анна снова начинает дрожать. А если все это – не более чем очередной приступ болезни? Новая глава в книге ее безумия? Анна передергивается и продолжает обследование.
Она тихонько касается верхней доли уха, чтобы взглянуть на кромку. Ни малейшего следа хирургического вмешательства. Слегка приподнимает веки. Ничего. Рассматривает крылья носа, заглядывает в темноту ноздрей. Ничего.
Анна обливается потом. Она почти не дышит, но воздух все равно вырывается из ноздрей и губ.
Она вспоминает о другом возможном шраме – шве на черепе в форме буквы "S". Выпрямляется, медленно погружает пальцы в волосы Лорана, приподнимает прядь за прядью, светя себе лампой. Ничего. Ни швов. Ни неровностей. Ничего. Ничего. Ничего.