- Но ты женился на мне, не получив отпущения за этот великий грех, - и даже теперь ты цепляешься за свой грех, хотя мог бы исповедаться, и исполнить епитимью, и избавиться от кары...
- Гвенвифар, - устало произнес Артур, - моя Гвенвифар, если твой бог способен покарать человека за грех, совершенный по неведению, неужто он отменит кару лишь потому, что я расскажу обо всем священнику, и прочитаю молитвы, которые он велит, и не знаю, что там еще - посижу некоторое время на хлебе и воде...
- Если ты вправду раскаешься...
- О Господи! Ты что, думаешь, что я не раскаялся? - взорвался Артур. Я раскаивался в этом каждый раз, когда видел Моргейну, все эти двенадцать лет! Неужто мое раскаянье станет глубже, если я расскажу обо всем священникам, которые только и желают заполучить власть над королем?!
- Ты думаешь лишь о своей гордыне, - гневно ответила Гвенвифар, - а гордыня - тоже грех. Если ты смиришься, Бог простит тебя!
- Если твой бог таков, то я не желаю его прощения! - Артур стиснул кулаки. - Я должен править королевством, а как я смогу править им, если буду становиться на колени перед каким-то священником и покорно выполнять то, что он от меня потребует в качестве искупления?! А о Моргейне ты подумала? Они и так уже обзывают ее чародейкой, распутницей, ведьмой! Я не имею права исповедаться в грехе, который навлечет позор и презрение на мою сестру!
- У Моргейны тоже есть душа, нуждающаяся в спасении, - отозвалась Гвенвифар, - и если народ этой земли увидит, что их король способен отринуть гордыню и смиренно покаяться в своих грехах, это поможет им спасти их души, и зачтется ему на небесах.
- Ты споришь не хуже любого моего советника, Гвенвифар, - со вздохом произнес Артур. - Я не священник, и меня не волнуют души моих подданных...
- Как ты можешь так говорить! - воскликнула Гвенвифар. - Ты - король этих людей, и их жизни в твоей руке, а значит, и их души тоже! Ты должен быть первым в благочестии, как был первым в сражении! Что бы ты подумал о короле, который посылает своих воинов в бой, а сам следит за ними с безопасного места?
- Ничего хорошего, - ответил Артур, и Гвенвифар, поняв, что одолевает, добавила:
- А что же ты тогда скажешь о короле, который видит, что его подданные идут путем благочестия и добродетели, и заявляет, что не намерен думать о собственных грехах?
Артур вздохнул.
- Ну почему это тебя так волнует, Гвенвифар?
- Потому что я не в силах думать, что ты будешь мучиться в аду... и потому, что, если ты освободишься от своего греха, Бог может послать нам детей.