Он пожал плечами, и что-то в этом было, создававшее иллюзию, что он выше, шире, чем на самом деле.
— Нас, тех, что посвятили свою жизнь борьбе с монстрами, так мало. Как я мог не приехать?
— Я польщена, — ответила я. — Я слышала вашу лекцию.
— Да, вы потом подходили ко мне поговорить.
— Польщена еще раз. Вы за год встречаете тысячи людей.
Он улыбнулся и тронул меня за левую руку — едва-едва.
— Но среди них мало тех, чьи шрамы под стать моим. И в этом бизнесе нет даже вполовину таких симпатичных.
— Спасибо.
Он был старше меня поколения на два, и я решила, что его комплимент — не заигрывание, а привычка.
Зебровски скалился, и по этой ухмылке можно было понять: он не считает, что Кинг всего лишь вежлив. Я пожала плечами и не стала обращать внимания. Давно уже я поняла: если делаешь вид, что не замечаешь, когда мужчина с тобой заигрывает, почти всем им надоедает, и они перестают.
— Я рад снова видеть вас, миз Блейк. Тем более живой. Но я знаю, что вы спешите, чтобы успеть до рассвета выручить вашего бойфренда-вампира.
Едва заметная пауза послышалась перед словом «бойфренд». Я вгляделась в его лицо — оно было нейтральным. Ни осуждения, ни порицания — только улыбка и доброжелательность. После ража, в который вошел Дольф, приятный контраст.
— Спасибо, что вы понимаете.
— Я был бы рад возможности поговорить с вами до моего отъезда.
Опять мелькнула мысль, не закидывает ли он удочку, и я сказала единственное, что пришло мне в голову:
— Для обмена опытом?
— Именно.
Я просто не понимаю, как действую на мужчин. Я не настолько привлекательна — или, быть может, не вижу в себе этого качества. Мы пожали друг другу руки, и он не стал удерживать мою ни на секунду дольше, чем нужно, не стискивал ее, никак ничего не сделал такого, что делают мужчины, когда заинтересованы. Может, я просто становлюсь параноиком насчет мужчин?
Зебровски вывел меня через море столов забрать Натэниела. Полицейская, детектив Джессика Арнет, одна из новичков в группе, все еще развлекала Натэниела. Она глядела в его сиреневые глаза так, будто в них была гипнотическая сила. Ее не было, но Натэниел действительноумел слушать. Среди мужчин это бывает редко, и потому ценится даже больше, чем красивое тело.
— Натэниел, нам пора.
Он тут же встал, но успел бросить детективу Арнет такую улыбку, что у нее глаза заискрились. В обычной жизни Натэниел — стриптизер, так что охмуряет он совершенно инстинктивно. Он, кажется, одновременно и осознает, и не осознает своего действия на женщин. Когда сосредоточится, то понимает, что делает. Но когда он просто входит в комнату и к нему поворачиваются головы, он не замечает.