– Что он такого делает для этой шайки, что ему приходится держать двух телохранителей?
– О, так ты уже знакома с его специалистами по безопасности? – Я кивнула. – Моя подружка была бы рада с тобой поболтать.
– Надеюсь, ты не сказал ей, что папка нужна мне?
Ирвинг ухмыльнулся:
– Я что, совсем идиот, по-твоему?
Я оставила эту фразу без комментария.
– Так что он делает для преступной организации?
– Помогает им отмывать деньги; во всяком случае, так мы подозреваем.
– И никаких доказательств?
– Ни одного, – с печальным видом подтвердил Ирвинг.
Лютер покачал головой и выплюнул окурок в пепельницу. Немного пепла попало на стойку. Он смахнул его своим безукоризненно белым полотенцем.
– Звучит довольно паршиво, Анита. Бесплатный совет – оставь его в покое, к дьяволу.
Хороший совет. К сожалению.
– Только он вряд ли оставит меня в покое.
– Не буду спрашивать, не хочу ничего знать. – Кто-то отчаянно замахал руками, требуя добавки, и Лютер поплыл туда. Мне было видно весь бар в длинном зеркале на стене позади стойки. Даже чтобы увидеть дверь, мне не нужно было разворачиваться. Очень удобно и вселяет уверенность.
– А я буду спрашивать, – сказал Ирвинг. – Я хочу знать.
Я только покачала головой.
– Я знаю кое-что, чего ты не знаешь, – добавил он.
– И предполагается, что я хочу это знать?
Он кивнул так энергично, что его кудрявые лепестки вокруг лысины всколыхнулись.
Я вздохнула.
– Выкладывай.
– Сначала ты.
Хватит с меня этих игр.
– Я сказала тебе все, что собиралась сегодня сказать, Ирвинг. У меня есть эта папка. Я все равно ее просмотрю. Но ты мог бы сберечь мне немного времени. А время, особенно сейчас, для меня очень важно.
– О черт, ты вовсю пользуешься тем, что я стараюсь как можно лучше сделать свою работу. – Похоже, он собирался надуться.
– Ты лучше говори, Ирвинг, а то я сейчас сделаю что-нибудь ужасное.
Он коротко рассмеялся. Он явно мне не поверил. А зря.
– Ладно-ладно. – Ирвинг вынул фотокарточку откуда-то из-за спины, словно фокусник.
Это был черно-белый снимок женщины лет двадцати. Длинные темные волосы падали на плечи по нынешней моде, и только на кончиках были при помощи геля сделаны остренькие сосульки. Хорошенькая. Мне не знакома. Фотография явно не была студийной: в позе женщины чувствовалась непосредственность человека, который не догадывается о том, что его фотографируют.
– Кто это?
– Она была его сожительницей приблизительно полгода назад, – сказал Ирвинг.
– Так что она... калека?
– Я вгляделась в симпатичное, выразительное лицо на снимке. По фотографии понять это было невозможно.
– Ванда-на-колесах.