– Большое спасибо, Лютер, удружил.
– Откуда мне было знать, что он так на тебя насядет? – Лютер снова пожал плечами. Сигарета подпрыгивала, когда он говорил. Я никогда не могла понять, как ему это удается. Ловкость губ. Годы практики.
– Хватит обращаться со мной, как будто я зачумленный! – возмутился Ирвинг. – Я просто стараюсь делать свою работу.
Я отпила сока и посмотрела на него.
– Ирвинг, ты лезешь в то, чего не понимаешь. Я не могу дать тебе информацию на Мастера. Не могу.
– Не хочешь, – уточнил он.
Я пожала плечами.
– Не хочу, но причина, по которой я не хочу, заключается в том, что я не могу.
– Это порочный круг, – сказал Ирвинг.
– Подай на меня в суд. – Я допила сок. Все равно ему ничего не добиться. – Слушай, Ирвинг, мы заключили сделку. Информация о Гейноре в обмен на информацию о зомби. Если ты собираешься нарушить слово, сделка не состоится. Только ты скажи мне, что она не состоится. У меня нет времени сидеть здесь и играть в “да и нет не говорите”.
– Я не собираюсь нарушать уговор. Мое слово – гранит, – провозгласил Ирвинг самым театральным голосом, на какой только был способен при таком шуме.
– Тогда давай резюме и позволь мне смыться отсюда к чертовой матери, пока меня не сцапал Мастер.
Его озарила догадка.
– У тебя неприятности, правда?
– Возможно. Помоги мне, Ирвинг. Пожалуйста.
– Помоги ей, – сказал Лютер.
Быть может, сработало мое “пожалуйста”. А может, помяло навязчивое присутствие Лютера. Как бы там ни было, Ирвинг кивнул.
– Моя сестра по журналистике говорит, что он калека и прикован к инвалидному креслу. – Я тоже кивнула. Неопределенно – просто чтобы показать, что я слушаю. – И он любит, чтобы его женщины были неполноценные.
– Что это значит? – Я вспомнила Цецилию с пустыми глазами.
– Слепые, парализованные, одним словом – калеки. Старине Гарри это нравится.
– Глухие, – сказала я.
– Тоже сгодится.
– Почему? – спросила я. Умею я задать умный вопрос.
Ирвинг пожал плечами.
– Может быть, это возвышает его в собственных глазах, потому что сам он прикован к креслу. Моя подруга не знает, почему Гейнор такой извращенец, знает только, что он им является.
– Что еще она тебе сообщила?
– Он никогда не обвинялся в преступлении, но слухи о нем ходят мерзкие. Его подозревают в связях с преступной организацией, но нет доказательств. Только слухи.
– Выкладывай слухи, – сказала я.
– Прежняя подружка Гейнора пыталась подать на него в суд и потребовать алиментов, как бывшая гражданская жена. Она исчезла.
– “Исчезла”, вероятнее всего значит “умерла”, – сказала я.
– В точку.
В это поверить мне было легко. Как и в то, что Гейнор и раньше приказывал Томми и Бруно кого-то убить. Говорят, во второй раз отдать такой приказ куда легче. А может быть, это был уже не второй и даже не третий – только Гейнор еще ни разу не попадался.