— Я подумал, что мне лучше проследить, чтобы у тебя больше не было неприятностей, — объяснил Селлерс.
— Я не заметил, что за мной следили.
— Еще бы, черт побери, — сказал Селлерс, — работали профессионалы, а не я. За тобой следили с вертолета.
Фарлей слушал все это, раскрыв рот. — Кто же все-таки этот парень? — спросил он Селлерса.
— Он же сказал. Его зовут Дональд Лэм. Он частный детектив и чрезвычайно ловкий сукин сын.
С этими словами он пошел обратно к машине.
Когда Берта Кул приходила домой, она любила надеть пижаму, тапочки и шелковый халат, послушать на магнитофоне любимую классическую музыку — в общем, побездельничать.
Мне всегда было трудно сравнивать эту картину с той, которую я каждый день видел в конторе. Там ее талию стягивал пояс, и она бодро сидела в своем скрипящем вращающемся кресле. Глаза блестели так же ярко, как бриллианты на ее пальцах, которые пытались вытряхнуть прибыль из всего, до чего они дотрагивались.
Я знал, что Берта терпеть не может, чтобы после работы ей мешали разговорами о делах, но я был в чрезвычайно затруднительном положении, и у меня не было выхода.
Я позвонил.
В трубке послышалась сказочная мелодия — Шестая симфония Бетховена.
— Это Дональд, — сказал я.
— Черт побери, где ты был?
— Работал.
— Что тебе нужно?
— Нам нужно встретиться.
— Завтра.
— Нет, сейчас.
— Ну ладно, приходи, раз надо.
— Это очень важно, — сказал я.
— Ясно, — сказала она и повесила трубку.
Я подъехал к дому Берты. Ее квартира была примером абсолютной роскоши — портьеры, мягкий свет, удобные кресла и запах фимиама.
Берта открыла дверь и, приложив палец к губам, прошептала:
— Заходи, садись и дай дослушать.
Она опустилась в кресло, откинулась на его спинку, закрыла глаза и впитывала музыку с блаженной улыбкой на лице, как игрок в гольф, который после трудной игры отдыхает в горячей ванне. Запись закончилась. Нажав на кнопку, Берта выключила магнитофон и свирепо посмотрела на меня:
— Я терпеть не могу, когда среди ночи нужно говорить о деле.
— Я знаю.
— Что тебе нужно?
— Я хочу аннулировать наше сотрудничество.
— Что? — резко спросила она и приподнялась в кресле.
— Нам нужно аннулировать наше сотрудничество.
— Ну что это я еще не так сделала? Бог знает, как мне надоели твои фокусы… ты…
— Дело не в тебе, дело во мне.
— Что случилось?
— Я попал в неприятное положение и могу потерять лицензию. Незачем рисковать еще и твоей.
— Ты говоришь так, будто беседовал с Фрэнком.
— Да, он говорил со мной.
— Понятно, — сказала Берта и добавила: — Есть разница.
— Это из-за чертова дела с объявлением. Там очень много подозрительного. Я пошел на большие расходы и неприятности, чтобы избежать подозрений, и только после этого позвонил по этому номеру. Это телефон конторы в Монаднок-Билдинг. Такие конторы для небольших дел содержит женщина по имени Кэтрин Эллиот. У нее можно арендовать комнату на час или на пятнадцать минут. Со мной беседовал человек по имени Харнер. Я намекнул ему, что буду лжесвидетельствовать, если он заплатит триста долларов. Казалось, сделка завершена, но на объявление ответил еще один человек, девушка по имени Дафни Крестон. Как только я ее увидел, то понял, что мне не повезло. Это было как раз то, что им требовалось — совсем наивная девочка, к тому же без средств к существованию. Я решил подстраховать себя и познакомился с ней. Эти люди, конечно, предпочли Дафни и отбрили меня. Я начал работать через нее и выяснил, что Родней Харнер на самом деле — человек по имени Вальтер Кушман Лукас, один из директоров уважаемой строительной фирмы «Латроп, Лукас и Мэнли». А в это время наш Бэрни Адамс поговорил с Кэтрин Эллиот. Скорее всего, он подкупил ее, и она ему все рассказала. Так он узнал, что от моих услуг отказались. Это взбесило его. Хотя он истратил на нас не очень много денег, но все же не хотел бы, чтобы они пропали.