— Он не сказал нам фамилии, — снова вступила Кэролайн.
— Нет, сказал! Мне сказал. А, вспомнил! Чалмерс, Джордж Чалмерс!
Ответа пришлось подождать пару минут. Не теряя времени зря, Даттон потянулся за стаканом и выпил еще.
Потом он отставил стакан, и его лицо оживилось.
— Хэлло, Джордж, старина! Ты знаешь, что произошло? Я продал «Восход над Сахарой» и наконец-то встретил настоящего знатока живописи. Поверь, он способен распознать талант в человеке… Подожди, Джордж, старина. Я знаю, ты просил звонить тебе только в случае крайней необходимости, но это именно такой случай.
Это переломный момент в моей жизни. Это кульминация моей карьеры. Это нечто действительно стоящее!
Знаешь что, Джордж? Мне подсказали идею картины, которая наверняка получит премию года. Представь себе, что ты переключаешь зубчатую передачу… Сногсшибательная идея!.. Алло!.. Алло!..
— Даттон постучал по рычагу. — Эй, телефонистка, меня разъединили! — Он прислушался, повесил трубу и, повернувшись к Кэролайн, растерянно промямлил: — Как тебе нравится? Этот сукин сын бросил трубку!
Мы допили джин. Я рассыпался в извинениях и, пошатываясь, направился к двери, зажав под мышкой драгоценную картину.
Горас Даттон проводил меня до лифта. Его палец попал на кнопу вызова только с третьего раза. Лифт наконец пришел. Я шагнул в кабину, но Даттон остановил меня:
— Знаете что, Биллингс?
— Ну?
— Я начну писать эту картину прямо сейчас, вечером…
Мне пришла в голову великолепная идея насчет дисгармонирующих красок… Знаете что еще?.. Вы подали мне мысль относительно необычных рам. Я вставлю эту картину в восьмиугольную раму, причем все ее стороны будут разной длины. Дисгармонирующие краски и перекошенная рама! Биллингс, вы одно из самых редких явлений на свете, ибо способны вдохновить гения!
Дверца лифта закрылась.
Я нашел такси в квартале от «Вистерия Апартментс».
Чувствовал я себя отвратительно и зашел в кафе при отеле, выпил три чашки черного кофе. Потом я поднялся в свой номер, лег на кровать, но через десять минут встал и пошел в ванную. Меня вырвало, и сразу же пришло облегчение. Я позвонил горничной и попросил принести еще кофе.
Только восстановив таким образом пошатнувшееся здоровье, я нашел в себе силы позвонить и заказать разговор с Баркли Фишером.
— Как дела? — обрадовался он моему звонку.
— Неплохо, — ответил я. — Собираюсь встретиться с Кэдоттом. Я узнал, где он сейчас находится.
— Где?
— В «Роудсайд-мотель» в Вальехо. Он зарегистрировался там под именем Джорджа Чалмерса.
— Где вы сейчас?
Я сказал.
— Что вы собираетесь ему сказать? — В трубке отчетливо раздался треск его пальцев.