Колхаун держался неловко, как человек, в первый раз вставший на водные лыжи. Он неуклюже повернулся к приставу и сказал:
— Пожалуйста, покажите этому свидетелю револьвер, а я хочу задать ему вопрос: доводилось ли ему когда-либо раньше видеть это оружие?
— С какой целью вы задаете вопрос? — спросил судья Полк.
Колхаун метнул на меня взгляд.
— Мы хотим выяснить, — подсказал я ему, — как оружие очутилось в поле люцерны.
Колхаун повторил мою фразу суду.
— Хорошо, — сказал судья. — Мне кажется, это законное требование, поскольку обвинение также заостряло внимание на этом вопросе. Пусть свидетель отвечает.
— Я видел это оружие раньше, — сказал Хейл.
— Где? Как? Когда? Находилось ли оно у него? Когда его у него не стало? — подсказывал я Колхауну.
— Когда вы видели его?
— Я видел его… Полагаю, примерно семнадцатого числа.
— Как оно к вам попало?
— Мне дала его Нэннси Бивер. Она сказала мне, что…
— Одну минуту, — перебил Роберте. — Мы протестуем против изложения любого разговора, состоявшегося между свидетелем и Нэннси Бивер.
— Протест принят, — сказал Полк.
— Когда вы в последний раз видели оружие? — спросил Колхаун.
— Я потерял его вечером девятнадцатого числа.
— Как вы его потеряли?
— Пагги выхватил его у меня.
Колхаун опять посмотрел на меня.
— Кто такой Пагги? — прошептал я.
— Кто такой Пагги? — спросил Колхаун. — Расскажите все, что вам известно.
Хейл начал рассказывать:
— Я выслеживал группу контрабандистов, которая перевозила наркотики. У меня при себе был револьвер.
Я ехал за ними от Сан-Фелипе. Мне казалось, я поступал разумно. Но я не знал, что за мной, в свою очередь, шла машина с бандитами. Когда мы почти доехали до поворота на Ла-Пуэрту, вторая машина прижала меня к обочине. Пикап тоже остановился.
Очевидно, водитель машины, преследовавшей меня, был боксером, потому что его называли «Пагги». Он несколько раз ударил меня. Я вытащил револьвер, но водитель пикапа — полагаю, это был Эдди Саттон — уже держал меня на мушке. Он скомандовал: «Подними руки, а то твои мозги разлетятся по всей машине».
Я слегка подтолкнул локтем Колхауна:
— Скажите, пусть продолжает.
— Продолжайте, — сказал Колхаун.
Я прошептал Колхауну:
— Каждый раз, как он замолчит, вы говорите одно только слово: «Продолжайте».
Колхаун кивнул.
— Да, они отделали меня как следует. Подбили глаз, разбили нос и губу. У меня была вся рубашка в крови, и я весь был как отбивная.
— Продолжайте, — сказал Колхаун.
— Они повалили меня на землю и снова били. Потом запихнули меня в мою же машину и связали толстой рыболовной леской. Потом они отогнали машину на боковую дорогу, заткнули мне рот кляпом и сказали: «Сиди здесь, сукин сын. Это отучит тебя совать нос в чужие дела».