Она закрыла глаза, покачнулась. Доктор и сестра подхватили ее. Доктор бормотал привычное:
— Вам следует лечь в постель. Вам нельзя волноваться, нельзя ни в коем случае!
В горле у миссис Эшбьюри что-то страшно булькнуло. Она откинула голову назад, чтобы наблюдать за происходящим сквозь неплотно сомкнутые веки.
— Генри, дорогой.
Эшбьюри не обратил на нее никакого внимания. Он смотрел на меня.
— Я только что расколол Боба, — сказал я. — Думаю, он несет полную ответственность за участие в событиях, которые вас так беспокоили.
— Нет! — воскликнул Боб. — Клянусь, вы не так меня поняли. Я…
— …украл письма Альты, — закончил за него я.
Он вскочил.
— Слушайте, Лэм, мне плевать, что вы можете одолеть одной рукой Джо Луиса. Вы не имеете права…
Миссис Эшбьюри заметила, как взгляд ее мужа обратился на Боба. Лицо его потемнело, на нем проступили глубокие морщины. Миссис Эшбьюри сочла за лучшее очнуться от обморока, сейчас уже для нее бесполезного.
Покачиваясь, она направилась к выходу, поддерживаемая доктором и сестрой. На пороге она остановилась.
— Так вот, значит, как обстоят дела, — сказала она. — Ты нанял детектива, ввел его в дом, чтобы он собрал и подтасовал факты и сфабриковал обвинение против моего сына. Я хочу, чтобы те, кто присутствует здесь, могли подтвердить только что сказанное. Генри, тебе придется заплатить за это, и заплатить дорого. Роберт, милый, уйдем. Не стоит тратить время на этих людей. Утром я свяжусь с адвокатом. Раньше я многого не понимала, теперь мне все стало ясно. Генри пытается оклеветать тебя, чтобы получить мое согласие на развод.
Берта Кул медленно и величественно поднялась. Она выглядела мастером своего дела, способным справиться с любыми трудностями.
Генри Эшбьюри, приподняв одну бровь, оглядел Берту поверх очков и махнул рукой.
— Не надо.
Секунды текли в молчании. Берта посматривала на меня, ожидая указаний.
— Оставьте это, Лэм, — сказал Эшбьюри.
— Я думаю, мне все-таки удалось продвинуться…
— Вы так думаете, но обстоятельства — против вас.
— Доктор засвидетельствует, — вмешалась миссис Эшбьюри, — что я не в состоянии отвечать на какие-либо вопросы.
Разумеется! — подтвердил Паркердейл. — Это было бы бесчеловечно.
Боб явно обрадовался представившейся ему возможности улизнуть.
— Пойдем, мама, я уложу тебя в постель.
— Да, — почти шепотом произнесла она. — Все плывет вокруг меня.
Берта отодвинула стул, подошла к двери и резко захлопнула ее.
Эшбьюри глянул на нее и сказал:
— Нет.
Берта тяжело вздохнула. Она изнемогала от желания энергично взяться за дело и овладеть ситуацией. Но сто долларов в день — это сто долларов, а приказание есть приказание.