— Теперь нам известно, как был убит Чак Харпер. Если у кого-то еще остались вопросы, он волен их задать.
Ни одна рука не поднялась.
— Тогда — продолжал Танкертон, — будем считать, что все забыто. Всякое воспоминание об этом деле будет похоронено вместе с Харпером.
На этом все и закончилось.
Когда все торопливо спускались с холма, торопясь в лагерь, дорогу Данмору вдруг заступил Чилтон.
— Партнер, — чуть слышно прошептал он, глядя в сторону, — надеюсь, ты доволен?
— А почему бы и нет? — удивился Данмор.
— Ребятам, по правде говоря, все это не очень понравилось, — покачал головой Чилтон. — Многие злятся на тебя.
— Почему?
— Да так, разговоры разные… Думаю, тут уж Леггс и Такер постарались на пару! Само собой, при мне они не говорили… знали, что я вроде как твой должник. Но остальные ребята, похоже, считают, что ты не такой, как они. Насколько я знаю, обычно тут-то и начинаются неприятности, если ты понимаешь, о чем я.
Тот кивнул.
— Ладно, — проворчал Чилтон. — Похоже, и в этот раз все козыри у тебя на руках, старина. Ну что ж, тогда твой ход! А в случае чего можешь смело рассчитывать на меня.
Он исчез так же бесшумно, как и появился. Но не успел Данмор сделать и нескольких шагов, как за его спиной опять выросла чья-то тень. На этот раз это оказалась Беатрис Кирк.
— Подожди еще немного, Данмор, — умоляюще прошептала она. — Похоже, он еще не проведал о кольце. Но стоит тебе только надеть его за ужином, как ему тут же все станет известно!
Данмор заколебался.
— И сколько же мне ждать? — проворчал он.
— Только до конца ужина. И я сразу же дам тебе ответ, обещаю, но только если ничего не случится с Фурно!
— Хорошо, — кивнул Данмор.
Стянув с пальца кольцо, он опустил его в жилетный карман.
— Но это последний срок, Беатрис, — проворчал он.
Он заметил вырвавшийся у нее жест отчаяния. Беатрис уже повернулась, чтобы уйти, а он все смотрел на нее, не в силах скрыть удивления. Казалось, ничто ее не волнует, часто она казалась черствой и бессердечной и он ничуть не сомневался, что в сущности, она не любит Фурно. Поэтому его все больше изумляла готовность девушки пойти на какие угодно жертвы, лишь бы сохранить жизнь этому юнцу. И все это не давало ему покоя, ведь эта новая Беатрис добрая и сострадательная, была для него незнакомкой.
Погрузившись в раздумья, он направился туда, откуда доносились веселые возгласы и плеск воды, когда мужчины шумно умывались, окатывая друг друга водой и плескаясь, как дети. Потом вытирались и с еще мокрыми волосами шли ужинать.
Смеясь и болтая, они входили в столовую и, судя по выражению их лиц, ни одна живая душа не догадалась бы, что еще совсем недавно они провожали в последний путь своего убитого товарища.