Берта перевернула страницу. Прежде чем начать читать следующую, она пробежала глазами по изумленным лицам присутствующих.
— Вы сами настаивали на этом, — сказала она Кристоферу Милберсу.
Милберс с побелевшими от негодования губами изрек:
— Это возмутительно! Последнее слово человека, которому нельзя ответить. Это несправедливо. Это — трусость… хотя, конечно…
Берта закончила предложение за него, так как он замолчал:
— …Хотя, конечно, десять тысяч долларов есть десять тысяч долларов.
Кристофер Милберс вспыхнул:
— Просто пустяк для человека с его состоянием. До слез обидно. Берта Кул продолжала читать:
«Я завещаю моему секретарю, Жозефине Делл, также десять тысяч долларов.
Я завещаю Нетти Краннинг, моей управляющей, Еве Ханберри, ее дочери, Паулю Ханберри, ее зятю, все оставшееся, чем я владею.
Я хочу, чтобы не Кристофер Милберс, а Нетти Краннинг была моим душеприказчиком.
О чем и свидетельствую, находясь при этом в несколько странном состоянии духа, словно эти приготовления сложили с меня частично бремя земного лицемерия, в день двадцать пятого января тысяча девятьсот сорок второго года, подписывая этот документ в присутствии двух свидетелей, которые подтвердят мою подпись, зная, что этот документ является моим завещанием, но не имея ни малейшего представления о его содержании.
(Подпись) Харлоу Милберс».
— И, — продолжала Берта Кул, — здесь еще абзац, относящийся к свидетельствованию. Я думаю, есть смысл его зачитать:
«Настоящий документ, состоящий из одной страницы, кроме этой, был подписан в нашем присутствии двадцать пятого января тысяча девятьсот сорок второго года Харлоу Милберсом, который объявил нам, что документ является его последней волей, и попросил нас расписаться в качестве свидетелей, что мы и сделали в его присутствии и перед лицом друг друга двадцать пятого января тысяча девятьсот сорок второго года.
(Подпись) Жозефина Делл, (подпись) Пауль Ханберри».
Пауль Ханберри первым прервал молчание:
— Вот так да! Старик все оставил нам! Надо же! Когда он попросил меня подписать бумагу, мне и в голову не приходило ничего подобного, я думал, все достанется его кузену.
— Вы хорошо помните, как это все произошло? — спросила Берта. Он посмотрел на нее так, как будто она тронулась.
— Почему же нет? Я отлично все помню. Был воскресный день. Он и Жозефина Делл находились в библиотеке, она писала под его диктовку, а я мыл машину под окном на улице. Она подошла к окну и попросила меня зайти. Когда я пришел, босс сидел за столом, вооружившись ручкой. Он сказал: «Пауль, я хочу, чтобы ты засвидетельствовал мою подпись. Я хочу, чтобы ты и Жозефина подписали мое завещание и в случае, если кто-нибудь будет спрашивать об этом, засвидетельствовали, что я не выглядел более ненормальным, чем обычно», или что-то в этом роде.