Берта неожиданно изменила тему разговора:
— Вы сообщили Больмэну, что я нашла Жозефину Делл?
— Да.
— Вы говорили, что у вас есть ее адрес?
— Кажется, да.
— И про то, что вы получили букет и музыкальную шкатулку?
— Да.
— Это обеспокоило его?
— Не знаю. Не могу сказать. Голос его не изменился. Выражение лица я видеть не мог, как вы понимаете.
— Но что-то обеспокоило его. Он вернулся в ваш дом, чтобы что-то взять или сделать, и попал в ловушку, которая была уготовлена вам.
— Этого как раз я и не могу понять. Берта встала и объявила:
— Черт побери, удивительно идиотская ситуация.
— Что именно?
— Да все. Вы знаете что-то, что мне так нужно.
— Но что?
— Не знаю. Идиотизм заключается в том, что и вы не знаете этого. Что-то, чему вы не придаете особенного значения, что-то, что вы упомянули во время разговора в машине по дороге сюда.
— Но что же это может быть?
— Это должно иметь связь с автомобильным происшествием.
— Кажется, я все вам рассказал.
— Именно так. Вам кажется, что вы все мне рассказали. И вы не правы. Что-то значительное вы упустили, что должно иметь связь с большим количеством денег и со многими людьми.
— Хорошо, что же нам делать? Пойти в полицию и все рассказать?
— И позволить полицейским растрепать обо всем в газетах? Ни за что на свете!
— Почему?
— Потому что у меня в руках дело, которое принесет мне пятьдесят процентов от по крайней мере пяти тысяч долларов, и если вы думаете, что я собираюсь бросить коту под хвост две с половиной тысячи, то вы просто сошли с ума.
— Но какое отношение это имеет ко мне?
— В том-то и дело, что никакого. И это самое неприятное. Придется вам посидеть со мной и поболтать. Просто болтайте. Старайтесь вспомнить все, что вы обсуждали с Больмэном, не важно, что это было, продолжайте просто говорить.
— Но мне надо что-нибудь поесть. Я не выходил отсюда и…
— Да, — нетерпеливо прервала его Берта. — У меня в чемодане есть женское платье, которое вам явно подойдет. Вы сойдете за мою матушку. Вы не очень хорошо себя чувствуете, поэтому идете медленно, облокачиваясь на мою руку. Трость придется оставить.
— Думаете, у нас получится?
— Мы можем попробовать.
— Я хотел бы объявиться здесь.
— Почему?
— В случае… в случае, если полиция выдвинет мне обвинение в убийстве Больмэна. Я хотел бы иметь доказательства, что все это время я был в гостинице.
Берта Кул сложила губы трубочкой и свистнула:
— Съешьте меня с потрохами!
— Что это значит? — спросил Кослинг.
— У вас нет хоть сколько-нибудь стоящего алиби.
— Но почему? Я не мог вернуться в Лос-Анджелес, убить Больмэна и приехать сюда, самостоятельно управляя машиной.