Мейсон усмехнулся:
— Значит, этот тип миндальничал с вами до тех пор, пока вы не перевели ему все денежки Гораса Шелби, а потом, прошу прощения за грубые слова, наплевал на вас?
— Вероятно, он почувствовал, что мы ему не слишком симпатизируем. Мы считаем Гораса Шелби хотя и пожилым, но весьма проницательным дельцом. Вы же знаете, что в семьдесят бывают дряхлые старцы и полные сил мужчины в девяносто!
— А Горас Шелби был полон сил?
— Мы все его считали исключительно порядочным, приятным человеком и умным и дельным бизнесменом, как я уже говорил… Уж если быть откровенным, он бывал порой немного рассеянным, но с кем такого не случается, однако полностью полагался на Дафнию, ну а та всегда была сама аккуратность.
— А что вы скажете о Дафнии?
— Это не девушка, а клад. Очаровательная, горячо любящая и преданная, которая посвятила всю свою жизнь старику дяде и нисколько этим не тяготится. Главное — она ухаживала за ним из-за искренней привязанности, а вовсе не из расчета. Личная выгода ее ни капельки не интересует.
Мейсон кивнул:
— Значит, он воспользовался решением суда и сразу же забрал деньги из вашего банка?
— Совершенно верно. Может, было бы лучше, если бы Финчли не нарушал неписаного закона, то есть оставил бы прежний счет Шелби и лишь велел нам сделать пометку, что с этого счета без его, Бордена Финчли, ведома ничего нельзя брать.
— Что вы имеете в виду? — встрепенулся адвокат.
— А только то, что вчера на счет Гораса Шелби поступило пятьдесят тысяч долларов.
— Что?! Пэкстон кивнул:
— Это был последний взнос по контракту. Горас Шелби продал какой-то старый завод в Брайтоне в кредит, взносы делались на его счет в нашем банке. Основная сумма была выплачена раньше какими-то переводами. Эти последние пятьдесят тысяч поступили, как я уже сказал, вчера днем. Покупатель ничего не знал о назначении опекуна, поэтому действовал так, как было оговорено в соглашении.
Мейсон тихонько свистнул.
— И теперь мы попали в крайне странное положение, — продолжал Пэкстон. — Если мы известим Бордена Финчли об этих дополнительных пятидесяти тысячах, он просто выпишет еще один чек и переведет их на свое имя. Но нужно ли нам ставить его в известность?
— Непременно. Это ваша прямая обязанность. На лице Пэкстона появилось разочарование.
— Вам следует немедленно написать письмо и объяснить, что к чему.
Пэкстон поднялся с кресла:
— А я-то надеялся, что вы посоветуете мне что-нибудь другое.
Мейсон покачал головой:
— Это единственный достойный способ решения данной проблемы. Идите в банк, напишите соответствующее письмо. Впрочем, я пойду вместе с вами. Мне все равно нужно туда сходить. Вдвоем нам будет веселее.