— К чему ты клонишь?
— Большое Жюри хочет допросить меня относительно всех денег, полученных мной от Арлен Дюваль. Я абсолютно уверен, что Гамильтон Бергер, окружной прокурор, будет лично вести дело. Я думаю, что мистер Бергер в настоящий момент занят подготовкой изматывающего допроса, или того, что он таковым считает. Он, несомненно, предвкушает, как заставит меня ерзать перед Большим Жюри.
— Так, значит, ты не собираешься ничего говорить им о первых полутора тысячах долларов.
— О каких полутора тысячах долларов? — спросил Мейсон с ничего не выражающим лицом.
— О, мне все ясно. Пусть будет по-твоему. Попытайся вернуться в целости и сохранности.
— Не сомневайся, — пообещал Мейсон.
— Пол Дрейк рассказал мне о том, что произошло вчера вечером. Шеф, кто был у Балларда? Я имею в виду того мужчину, которого видели в окне.
— Прочитай вечернюю газету, — посоветовал Мейсон, собирая дипломат. Как бы небрежно он опустил в него записку и две крупных купюры. Он взглянул на часы, улыбнулся и сказал:
— Ну, Делла, я пошел. Не хочу заставлять ждать Гамильтона Бергера. Надо войти точно в десять.
Мейсон направился к двери, внезапно остановился и повернулся к секретарше.
— Делла, тот конверт, который мне вчера передал Пол, принес посыльный в форме. Я хочу, чтобы Дрейк проверил все службы, предоставляющие в нашем городе услуги посыльных, и нашел того мальчика. Необходимо выяснить, при каких обстоятельствах ему передали конверт, и получить описание человека, вручившего письмо.
Делла Стрит кивнула.
— А теперь я отправляюсь на растерзание к Гамильтону Бергеру, — заявил Мейсон.
— Не позволяй ему особо расходиться, — предупредила Делла.
Мейсон улыбнулся.
— Это шоу окружного прокурора, Делла. Я сейчас загнан на задний двор и он может гонять меня, сколько захочет.
— Ты хочешь сказать, что у тебя нет противодействия?
— О, я всегда найду, за каким законом или поправкой спрятаться.
— Ты очень легко подходишь к этому делу. Будь посерьезнее.
Мейсон взял такси до Дворца Правосудия и сразу же отправился в зал заседаний Большого Жюри.
Адвоката окружили журналисты и фотографы, ослепившие его вспышками.
— Почему вас вызывают на Большое Жюри, мистер Мейсон? — спросил один из репортеров.
— Если бы я сам знал, — ответил Мейсон. — Мне вручили повестку и, как законопослушный гражданин, я здесь. Вот и все, что я могу вам сказать.
— Можете сказать или будете говорить?
— Могу и буду.
Полицейский похлопал адвоката по плечу.
— Вы первый, — сказал он.
Мейсон вошел в зал заседаний Большого Жюри.
В этот момент перед Большим Жюри выступал Гамильтон Бергер. Окружной прокурор запнулся, увидев входящего Мейсона. Лицо Бергера сияло самодовольством и триумфом. Мейсон заметил любопытные взгляды членов Большого Жюри, но почувствовал определенную холодность и отсутствие участия. Это означало, что Гамильтон Бергер обрисовал им ситуацию, которая, очевидно, оказывалась более серьезной, чем ожидал Мейсон.