— Что произошло в зале заседаний Большого Жюри?
— Никаких комментариев. Почему бы вам не спросить об этом Гамильтона Бергера? Он, несомненно, с радостью предоставит вам эту информацию.
Мейсон вышел из Дворца Правосудия, поймал такси и вернулся в офис.
— Ну, что там было? — спросила Делла Стрит.
— Гамильтон Бергер готовится выставить мне обвинение в лжесвидетельстве, — ответил Мейсон.
— Ты отказался отвечать на его вопросы?
— К счастью, окружной прокурор так формулировал их, что передо мной не вставала необходимость отказываться отвечать. Он хотел знать, опускал ли я и поднимал жалюзи в доме Балларда с целью подать сигнал Арлен Дюваль. Я ответил, что нет. Тогда он спросил, подавал ли я кому-либо сигнал, опуская и поднимая жалюзи. И опять у меня появилась возможность ответить отрицательно. Я боялся, что если позволю продолжать допрос, то внезапно он может задать правильный вопрос: просто появлялся ли я у окна и опускал ли я и поднимал жалюзи, так что пришлось специально его разозлить. А наш друг Гамильтон Бергер не может здраво мыслить в гневе.
— То есть ты имеешь в виду, что он ни разу не задал тебе ни одного вопроса, кроме как в связи с подачей сигнала?
— Вот именно, — улыбнулся Мейсон.
— Замечательно! Что теперь будем делать?
— Узнаем у Дрейка, выяснил ли он что-нибудь насчет посыльного.
— Ничего. Он связался со всеми подобными службами в городе.
— Тогда нам остается только одно, — сказал адвокат. — Обратиться в компании, предоставляющие театральные костюмы. Кто-то брал в аренду форму посыльного.
— Пол уже занимается этим, — ответила Делла Стрит. — Эта идея пришла ему в голову, как только он узнал, что тот мальчик не работает ни в одной из интересующих нас служб. Он… А вот и сам Пол.
Послышался кодовый стук Дрейка в дверь: один громкий, четыре тихих и вновь два громких удара в дверь кабинета Мейсона.
Делла Стрит впустила детектива.
— Хочешь дать мне по башке? — спросил он Мейсона.
— Почему?
— Этот посыльный. Я — идиот и простофиля.
— Продолжай. Расскажи, что ты выяснил?
— Во-первых, мальчик пришел не из настоящей службы и в театральном костюме.
— Как бы ты мог это определить?
— Очень просто, — ответил Дрейк. — Очевидно, у него не было значка с номером. На форменной кепке крепилась медная кокарда с каким-то именем. Моя секретарша в приемной решила, что это название службы. Но это еще не самое худшее.
— Что еще хуже?
— В роли посыльного мог выступать Томас Сакетт, тот парень, что замешан в краже трейлера.
— Ты уверен? — спросил Мейсон.
— В том-то и дело, что нет. Я не уверен и в то же время не могу представить тебе доказательств ни в одну, ни в другую сторону.