— Отвечайте на вопрос, — сказал обвинитель Стилсону Келси.
— Джилли рассказал мне целую историю.
— Какую?
— Протестую. Это основано на слухах, — воскликнул Мейсон.
— Я хочу показать, что это составная часть рассматриваемого дела, — сказал Хастингс.
Судья Хобарт нахмурился.
— Эта история имеет какое-нибудь отношение к вашим деловым связям с Джилли? — спросил он Келси.
— Да, Ваша Честь.
— Тогда отвечайте на вопрос, — постановил судья Хобарт.
— Джилли подружился с одним человеком, — сказал Келси, — который жил вместе с ним в меблированных комнатах «Аякс-Делси».
— Хорошо. Продолжайте.
— Джилли мне сказал, что подружился с неким Ирвином Фордайсом, который все ему рассказал о своем прошлом. Фордайс по-дружески ему доверился, так как был уверен в его молчании.
— Услышав его историю, вы решили извлечь из этого выгоду?
— Да.
— Ваши действия были результатом совместной договоренности с Джилли?
— Да.
— В чем суть всей истории?
— Протестую, — вмешался Мейсон. — Это основано на слухах, несущественно и не относится к делу.
— Отклоняю протест. Я хочу знать всю подоплеку шантажа, — заявил судья Хобарт.
— Оказалось, — продолжал Келси, — что настоящее имя Фордайса было другим, что если бы стало известно, кто он на самом деле, и о его преступном прошлом, то свадьба между Розеной Эндрюс, членом семьи Бэнкрофтов, и Джетсоном Блэром, членом известной в обществе семьи Блэров, никогда не состоялась бы.
— Что вы тогда сделали?
— Джилли и я решили воспользоваться этой информацией и обратить ее в деньги.
— Что вы сделали?
— Какое-то время я присматривался к этим семьям и выяснил, что у Бэнкрофтов было достаточно много денег, а Блэры пользовались влиянием в обществе. Я пришел к выводу, что лучше шантажировать кого-нибудь из Бэнкрофтов.
— Какие суммы вы собирались у них потребовать?
— Полторы тысячи долларов по одному требованию и тысячу — по другому.
— И на этом вы хотели остановиться?
— Конечно, нет. Мы собирались до конца воспользоваться полученной информацией. Мы считали, что потребованных денег будет достаточно на какое-то время. Затем, по-нашему мнению, необходимо было выждать. Если бы Розена согласилась заплатить полторы тысячи долларов, а ее мать — тысячу, тогда мы подождали бы примерно неделю, а затем выдвинули бы Розене новое требование и продолжали бы оказывать на нее давление до тех пор, пока не почувствовали бы, что она на пределе. Такова была, по крайней мере, моя договоренность с Джилли.
— Хорошо. Что произошло?
— Мы написали письмо и положили его на переднее сиденье в автомобиле Розены. Мы не хотели посылать его по почте. У Джилли была печатная машинка, да и печатал он неплохо. Я же этого не умел. Так что Джилли отпечатал письмо. Он показал мне его и получил мое одобрение.