— На ней была и другая одежда.
— Но вы не видели ее?
— Я не могу видеть через пальто. У меня не рентгеновские лучи вместо глаз.
— Итак, все, что вы видели, — это фигура в твидовом пальто.
— Ну, я полагаю, что могу узнать пальто, когда вижу его.
— И птицу в клетке.
— Канарейку в клетке.
— Вы видели птицу?
— Прекрасно видела, чтобы узнать, что это канарейка.
— Принимая во внимание тот факт, что вы не собирались выезжать на машине, мы можем предположить, что на вас не было очков. Верно?
— Хорошо, — резко ответила она. — Я не надела очки, мистер Мейсон, но я не слепая.
— Благодарю вас, это все!
— У меня нет вопросов, — отозвался Декстер.
— Вызывайте следующего свидетеля, — объявил судья Мэдисон.
— Это все, ваша честь. Обвинению нечего добавить.
— Итак, — начал судья Мэдисон свое заключительное слово, — как драматично показал мистер Мейсон, в свидетельских показаниях есть определенные пробелы. Да, обвиняемую видели около камеры хранения, однако никто не видел, как она открывала ячейку и что туда клала.
Да, как оказалось, оружие принадлежит ей. И хотя драматичный перекрестный допрос последней свидетельницы, проведенный мистером Мейсоном, выявил ряд уязвимых мест в показаниях, у суда нет альтернативы, как привлечь обвиняемую…
Мейсон встал со своего места.
— И поскольку речь идет об убийстве, — продолжал судья Мэдисон, — обвиняемая не может быть освобождена под поручительство или залог.
— С позволения суда, я бы хотел сделать заявление, — выступил Мейсон.
— Пожалуйста, — разрешил судья Мэдисон.
— Я прошу слова для защиты.
Судья Мэдисон нахмурился и после минутного колебания заговорил осторожно, взвешивая каждое слово:
— У суда не было намерения чинить какие-то препятствия. Хотя суд, действительно, предположил, что поскольку это всего лишь предварительное слушание, то выступления защиты не будет. Суд приносит извинение защите за то, что объявил о взятии обвиняемой под стражу, не спросив защитника обвиняемой о его дальнейших намерениях. Однако, несмотря на это, суд подчеркивает, что в подобных делах, когда единственный вопрос, стоящий перед судом, — это вопрос о том, было ли совершено преступление, и когда есть достаточно веские основания считать, что обвиняемая совершила его, то нет нужды заострять противоречия в показаниях. Поэтому поступок суда очевиден. Я надеюсь, защита понимает эту, в общем-то, элементарную ситуацию?
— Защита понимает ее.
— Очень хорошо. Если вы намерены выступить, то пожалуйста, — разрешил судья Мэдисон.
— Я вызываю Горинга Гилберта, — объявил Мейсон. Гилберт, в рубашке, застегнутой на все пуговицы и заправленной в брюки, и спортивной куртке, вышел вперед, поднял правую руку и занял свидетельское место. Когда секретарь суда записал имя и адрес свидетеля, Мейсон спросил: