Его вены почти все вышли, вжались в кости, спасаясь бегством от ищущей их иглы. Иногда он использовал артерии, которые глубже чем вены (в них куда гораздо труднее попасть), для чего обзавелся специальными длинными иглами. От рук и ладоней, он переходил к венам на ногах, постоянно чередуя их. Со временем вены восстанавливались. Даже со всем этим, в половине случаев ему приходилось колоться под кожу. Впрочем, он сдавался и «подкожничал» только после мучительных полуторачасовых поисков, проб, неудачных контролей и кипячений иглы, покрытой запекшейся кровью.
* * *
Одним из моих первых клиентов был персонаж из Виллиджа по имени Ник, единственным родом занятия которого была живопись. Его миниатюрные картинки выглядели как будто их сплюснуло, сдавило, изуродовало огромным прессом. «Плод извращенной фантазии», – важно заявил агент отдела по борьбе с наркотиками, увидев один из рисунков Ника.
Он постоянно находился на полуломке, его большие, жалобно взирающие на мир карие глаза слегка слезились, а длинный нос пребывал в перманентно прохудившемся состоянии. Ник ночевал по квартирам своих друзей и существовал на случайные, левые подачки неврастеничных, неустойчивых, идиотски подозрительных индивидуумов, которые могли послать и вышвырнуть его за дверь безо всякой причины или предупреждения. Для них он, в основном, и затаривался, надеясь, что в качестве благодарности ему позволят ковырнуть слегонца пакетик, чтобы хоть как-нибудь притупить свой вечный джанковский голод. Частенько, дело ограничивалось небрежным «спасибочки», и покупатель успокаивал свою совесть тем, что Нику каким-то образом уже удалось поживиться в другой инстанции. В итоге тот стал приворовывать понемногу из каждого пакетика, разрыхляя джанк так, что создавалась видимость полной упаковки.
Собственно от него самого не так много и осталось. Его постоянный, ненасытный и неугасимый голод сожрал и спалил дотла все остальные дела и заботы. Ему оставалось только нести бессвязный бред о поездке в Лексингтон для лечения, отправке в плавание на торговом судне или покупке парегорика в Конектикуте и постепенной завязке.
Ник познакомил меня Тони, который стоял за стойкой в Виллидж бар-ресторане. Раньше Тони торговал, пока его самого чуть не заловили и в квартиру не ворвалась толпа федеральных агентов. Ему едва хватило времени бросить под пианино 1/16-унциевый пакет Эйча. Федералы ничего не нашли, кроме техники, и оставили его в покое. Тони перестремался и напрочь завязал с продажей. Это был молодой, на все сто уверенный в себе итальянец, который ничего просто так не делает, производивший впечатление человека умеющего держать язык за зубами. Образчик хорошего покупателя.