Виконт, а теперь, после смерти отца, уже граф де Нуармон совсем не рвался участвовать в военных событиях и с удовольствием сидел на родине жены, заводя многочисленные знакомства и участвуя в немудреных сельских забавах. Будучи человеком без классовых предрассудков, можно сказать, даже с легким налетом демократизма, он легко сходился с самыми разными людьми, пока, наконец, не попал на некоего пана Владислава Крепеля, шлифовщика алмазов и ювелира в одном лице.
Пан Крепель лет пятнадцать тому назад, ещё молодым человеком, послан был собственным весьма предусмотрительным отцом подучиться за границу и два года провел в Амстердаме, а два – в Лондоне.
Там он как раз и очутился в самый разгар алмазного скандала, который его, понятное дело, живо заинтересовал. И сейчас, демонстрируя французскому графу различные украшения, ювелир не преминул упомянуть о столь необычном деле. Завязался оживленный разговор, так как французский граф проявил к теме огромный интерес.
Пан Крепель, свидетель вне всяких подозрений, мог себе позволить выдвигать разные домыслы и соображения и с удовольствием извлек даже собственные свои письма к отцу, посланные тогда из Лондона и содержащие всякие подробности.
– Вот, пожалуйста, – удовлетворенно заявил он, листая корреспонденцию. – Это был сэр Генри Мидоуз, уж он-то разбирался в деле! В его фирме я полгода практиковался. Он лично со мной беседовал, в конце концов, я был не каким-то мальчиком на побегушках, мой отец не последний в своем деле человек. Ну, и от самого сэра Генри знаю, что предмет спора существовал в действительности. Видел его раджа… раджа Горакпура в детстве, ну и тот полковник-самоубийца, и жрецы свидетельствовали. Сэр Мидоуз связывался с полицией, был уверен, что совершена кража, и категорически утверждал, что алмаз оказался в Англии…
Графу де Нуармону в этот момент сделалось как-то сразу очень жарко, так как вспомнилось, что Мариэтта приехала именно из Англии…
– Мне интересно было и как специалисту, – продолжал пан Крепель. – Судя по описанию, алмаз так и напрашивался, чтобы его распилили. Тогда получилась бы редчайшая вещь: два идентичных камня необыкновенных размеров. Такого не было даже в прославленном колье Марии-Антуанетты. И не плоские, заметьте, ведь он представлял собой настоящую глыбу!
Что представляет собой алмаз, граф де Нуармон знал, пожалуй, лучше всех.
– А тот факт, что так нигде и не появился и до сих пор его прячут, – лучшее доказательство, что владеют им незаконно…
Ни словом не упомянув о своем личном участии в сей неблаговидной истории, граф де Нуармон с легким румянцем на щеках жадно выслушал весь рассказ и даже кое-что записал. Раздувшийся от гордости пан Крепель охотно делился известными ему подробностями. Он был убежден, что сэр Мидоуз ещё жив, для хорошо законсервированного англичанина шестьдесят – не возраст, несомненно жив также и гораздо более молодой инспектор полиции, и уж наверняка жива и здорова леди Арабелла Блэкхилл, вдова самоубийцы. Она тоже находилась в Индии в описываемые времена.