– И именно потому, что ты не можешь в это поверить, я тебя и люблю, – заявила Барбара. – Я могла бы найти сотню разных способов сказать тебе об этом, если бы мне не нужно было идти и одевать свое лучшее платье, для того, чтобы покорить сердце адмирала Рэнсома.
Рэнсом был человек представительный: массивная фигура, бакенбарды и прочее – Хорнблоуэр не в полной мере оценил этот факт во время первой встречи. В присутствии Барбары его манеры стали более обходительными, что могло быть как результатом влияния личности Барбары, так и того, и Хорнблоуэр отдавал себе в этом отчет, что леди Хорнблоуэр является персоной, пользующейся большим влиянием в политических кругах. Хорнблоуэр как мог старался укрепить вялую доброжелательность Рэнсома. Он приказывал принести вина, позволял себе, будто случайно, высказать по возможности ценные сведения, касающиеся состояния дел в Вест-Индии, случайно – для того, чтобы Рэнсом не заподозрил его в попытке оказать на него влияние в определении его будущей политики, но, тем не менее, действительно ценные, чтобы Рэнсом мог заинтересоваться и проглотить их, посмеиваясь при том над неосторожностью Хорнблоуэра. Не смотря ни на что, обед не оставлял ощущения головокружительного успеха. В атмосфере все еще совершенно ясно ощущалось некая скованность.
Когда обед подошел к концу, Хорнблоуэр почувствовал на себе взгляд, брошенный на него Барбарой – всего один лишь короткий взгляд, совершенно мимолетного свойства. Рэнсом ничего не заметил, но Хорнблоуэр понял, что Барбара пытается вызвать в его памяти воспоминание, касающееся чего-то, что имеет важное значение для нее. Прежде, чем обратиться к этому вопросу, он выждал, пока беседа не повернулась в нужное для него русло.
– Ах, да, – сказал он, – у нас тут отложенный военный трибунал. Музыкант, морской пехотинец… – Далее он изложил Рэнсому обстоятельства дела, слегка упростив их. Рэнсом может быть и не догадывался, зато Хорнблоуэр знал точно, что на протяжении всего рассказа Барбара внимательнейшим образом следила за выражением лица Рэнсома.
– Осознанное и неоднократное неподчинение законному приказу, – Рэнсом буквально повторил слова, сказанные Хорнблоуэром. – Это фактически, мятеж.
– Возможно, – согласился Хорнблоуэр. – Однако, это скорее досадное происшествие. Я рад, что принимать решение касательно этого дела придется вам, а не мне.
– Улики кажутся мне совершенно неопровержимыми.
– Без сомнения. – Хорнблоуэр заставил себя улыбнуться, почти на уровне телепатии ощущая силу заинтересованности Барбары. – Тем не менее, обстоятельства несколько необычны.