– Потом у него была еще церковь. На это уходила часть воскресенья. Он играл на органе.
– Между прочим, давно он стал играть в церкви?
– Много лет назад. Это была своего рода двойная страховка,– сказал Медоуз с коротким смешком.– Он хотел стать необходимым.
– Итак, в понедельник он выглядел счастливым.
– Безмятежным. Не подберу другого слова. «Мне нравится здесь у вас, Артур,– сказал он,– и я хочу, что бы вы об этом знали». Потом сел и снова занялся работой.
– И таким он оставался до самого своего исчезновения?
– Более или менее.
– Что значит – более или менее?
– Видите ли, мы немного повздорили. Это случилось в среду. Во вторник все шло хорошо, он был счастлив как ребенок, и вдруг в среду я застал его в тот момент…– Медоуз сидел понуро, уронив руки на колени, и смотрел на них, склонив голову,-…в тот момент, когда он пытался достать Зеленую папку с грифом «выдается по списку».– Медоуз нервным жестом провел рукой по волосам.– Я говорил вам: он всегда отличался любопытством. Есть такие люди – они ничего не могут с собой поделать, лишь бы разузнать – безразлично, что именно. Оставь я, скажем, на столе письмо от своей матери, уверен, что Лео при малейшей возможности прочитал бы его. Ему всегда казалось, что против него что-то замышляют. Сначала это приводило всех нас в бешенство: всюду он заглядывал – в папки, в ящик», всюду. Еще не пробыв у нас и недели, он стал расписываться за почту. Получал ее внизу – она туда при бывает. Сначала мне это не понравилось, но, когда я сказал, чтобы он не брал почту, он так разобиделся, что я в конце концов оставил все как было.– Медоуз развел руками, будто ища ответа.– Потом, в марте, мы получили из Лон дона коммерческие документы особого назначения – спе циальные указания для торговой миссии о новых связях и перспективном планировании. Я застал его за чтением этой папки. «Вы что же,– спросил я,– читать не умеете? Они только для тех, кому размечены, а вовсе не для вас». Он и ухом не повел, даже разозлился: «Я полагал, что могу читать здесь все». Я думал, он ударит меня. «Вы неправильно полагали»,– сказал я. Это было в марте. Нам обоим понадобилось два дня, чтобы остыть.
– Господи, спаси нас,– пробормотал Тернер. – А потом я застал его с Зеленой. Это особая папка. Я сам не знаю, что в ней. И Джонни не знает, и Валери. Она хранится в спецсумке. Один ключ от нее у его превосходительства, второй – у Брэдфилда. Им пользуется также де Лилл. Сумку каждый вечер следует возвращать в бронированную комнату. Она выдается и принимается под расписку, и только лично мной. И вдруг в среду в обеденный перерыв – этот случай. Лео был здесь один. Мы с Джонни ушли вниз, в столовую.