– Я бы не назвал их всеми, – заметил Ринсвинд. – Их здесь слишком мало, чтобы говорить, что они «все». И почему тебе приходится их носить?
– Чтобы люди знали, что я – герой-варвар.
Ринсвинд прислонился к зловонным стенам змеиной ямы и уставился на собеседника. Он посмотрел на пару глаз, напоминающих вареные виноградины, на копну рыжих волос и на лицо, которое представляло собой поле боя между естественными веснушками и грозным войском наступающих прыщей.
Ринсвинд получал некоторое удовольствие от подобных ситуаций. Они убеждали его в том, что он отнюдь не сумасшедший. Ведь если уж он – сумасшедший, то как охарактеризовать тех людей, которых он постоянно встречает?
– Герой-варвар… – пробормотал Ринсвинд.
– Что-то не в порядке? Это кожаное обмундирование очень дорого стоит.
– Да, но послушай… Кстати, как тебя зовут, парень?
– Найджел.
– Видишь ли, Найджел…
– Найджел-Разрушитель, – добавил тот.
– Видишь ли, Найджел…
– Разрушитель…
– Ну хорошо. Разрушитель, – в отчаянии согласился Ринсвинд.
– Сын Голозада, Торговца Продовольствием…
– Что?!
– Ты обязательно должен быть чьим-нибудь сыном, – объяснил Найджел. – Это говорится где-то здесь. Он обернулся и, покопавшись в грязном меховом мешке, вытащил тоненькую, рваную и засаленную книжицу.
– Здесь есть глава о том, как выбрать себе имя, – сказал он.
– Если ты такой умный, то как оказался в этой яме?
– Я собирался обокрасть сокровищницу Креозота, но у меня случился приступ астмы, – сообщил Найджел, продолжая листать шуршащие страницы.
Ринсвинд посмотрел на змею, которая отчаянно старалась не путаться под ногами. Она хорошо проводила время в этой яме и не могла не заметить, что сейчас ей грозят нешуточные неприятности. Она не собиралась доставлять огорчение кому бы то ни было. Змея тоже посмотрела на Ринсвинда и пожала плечами, что было довольно ловким трюком для рептилии, у которой нет плеч.
– И сколько ты был героем-варваром?
– Я только начинаю. Видишь ли, мне всегда хотелось им стать, и я подумал, что, может быть, сумею научиться этому искусству по ходу дела. – Найджел близоруко уставился на волшебника. – Это ведь нормально, а?
– Судя по отзывам, тебя ждет малоприятная жизнь, – предупредил Ринсвинд.
– А ты никогда не задумывался, каково в течении пятидесяти лет продавать бакалейные товары? – мрачно буркнул Найджел. Ринсвинд поразмыслил над этим теперь.
– Зеленый салат продавать, да? – уточнил он.
– И его тоже, – ответил Найджел, сунул таинственную книгу обратно в мешок и начал пристально разглядывать стены ямы.
Ринсвинд вздохнул. Ему нравился зеленый салат. Он был таким невероятно скучным. Ринсвинд провел много лет в поисках скуки, но так и не обрел ее. Как раз в тот момент, когда ему начинало казаться, что она уже у него в кармане, жизнь внезапно становилась почти смертельно интересной. Мысль о том, что кто-то может добровольно отказаться от перспективы проскучать целых пятьдесят лет, вызвала у него слабость. «Будь у меня впереди пятьдесят лет, – думал он, – я бы возвел скуку в ранг искусства. Невозможно сосчитать, чего бы я не стал делать…»