Он пошел прочь, и хоббиты расступались перед ним, побелевшими пальцами сжимая оружие. Гнилоуст помедлил и последовал за ним.
– Гнилоуст! – сказал Фродо. – У тебя, может статься, путь иной. Мне ты никакого зла не причинил. Отдохнешь, отъешься, окрепнешь – и, пожалуйста, иди своей дорогой.
Гнилоуст остановился и жалко взглянул на него, почти что готовый остаться. Саруман обернулся.
– Не причинил зла? – хихикнул он. – Какое там зло! Даже ночью он вылезает только затем, чтобы поглядеть на звезды. Тут кто-то, кажется, спрашивал, куда подевался Лотто? Ты ведь знаешь, Гниль, куда он подевался? Ну-ка, расскажи!
– Нет, нет! – съежившись, захныкал Гнилоуст.
– Да ладно, чего там, – сказал Саруман. – Это он, Гниль, прикончил вашего Генералиссимуса, вашего разлюбезненького Вождя. Что, Гниль, неправда? Правда! Заколол его, я так думаю, во сне. А потом закопал, хотя вряд ли: Гниль у нас всегда такой голодненький. Нет, ну что вы, куда вам с ним. Оставьте эту мразь мне.
Диким бешенством загорелись красные глаза Гнилоуста.
– Ты мне сказал это сделать, ты меня заставил, – прошипел он.
– А ты, Гниль, всегда делаешь, что тебе велит Шаркич, а? – расхохотался Саруман. – Так вот, Шаркич тебе говорит: за мной!
Он пнул Гнилоуста – тот все еще был на четвереньках – в лицо, повернулся и пошел. Но тут случилось нежданное: Гнилоуст вдруг вскочил, выхватил запрятанный нож, бросился, рыча, как собака, на спину Саруману, откинул ему голову, перерезал горло и с визгом побежал по улице. Фродо не успел и слова выговорить, как три стрелы пронзили Гнилоуста, и он упал замертво.
Все испугались, когда вокруг Саруманова трупа склубился серый туман и стал медленным дымом, точно от большого костра, и поднялся огромный мглистый облик, возникший над Кручей. Он заколебался, устремляясь на запад, но с запада подул холодный ветер, и облик стал смутным, а потом развеялся.
Фродо глядел на мертвое тело с жалостью и ужасом, и вдруг труп съежился, обнаружив тысячелетнюю смерть: дряблое лицо стало клочьями иссохшей плоти на оскаленном черепе. Он укрыл мертвеца его грязным изорванным плащом и отвернулся.
– Хорошенький конец, – сказал Сэм. – Да нет, конец-то плохой, и лучше бы мне его не видеть, но, как говорится, спасибо – распрощались.
– По-моему, война кончилась, – сказал Мерри.
– Надеюсь, что так, – вздохнул Фродо. – И где она кончилась – у дверей Торбы! Вот уж не думал, не гадал.
– Скажете тоже – кончилась, – проворчал Сэм. – Такого наворотили – за сто лет не разгребешь.