Неудача сильно задела Тао Гана, который особенно гордился тем, что знает о тайных проходах все.
– В старых жилищах, – думал он, – иной раз находят люки в полах. Но этот домик построен только в прошлом году. Монахи могли бы устроить секретную дверь в стене, но проложить подземные ходы, не привлекая внимания, им бы не удалось. Однако другой возможности я не вижу.
Он счел все-таки необходимым свернуть лежащий на полу толстый ковер и на четвереньках обследовать весь пол, камень за камнем острием ножа проверяя щели между ними. Но... с тем же успехом, что и раньше.
Не решаясь дольше задерживаться в помещении, он должен был отказаться от дальнейших поисков. Выходя, он быстренько проверил петли тяжелой двери, но нашел их совершенно обычными. Со вздохом закрыл он ее за собой, уделив еще мгновение замку. Он ничем не отличался от других прочных замков такого же рода.'
Смирившись, Тао Ган вернулся назад по дорожке, и встретившиеся ему три монаха увидели в нем всего лишь мрачного старика плотника, державшего под мышкой мешок с инструментом.
Укрывшись за кустом, он вернул себе прежнее обличье и выскользнул, никем не замеченный.
Разгуливая по дворам, он узнал, где находятся жилища монахов и где комнаты, предоставляемые мужьям посетительниц.
Вернувшись к главному входу, он заглянул в привратницкую и увидел трех монахов, которые бездельничали с тех пор, как он пришел в монастырь.
– Соблаговолите принять мою почтительную благодарность за вашу любезную ссуду, – вежливо обратился Тао Ган к самому пожилому из монахов, не доставая, впрочем, связки денег из рукава.
– Было бы негостеприимным оставить посетителя стоять. Старый монах пригласил его присесть и спросил, не хотел бы он выпить чашку чая.
Тао Ган с достоинством согласился. Усевшись вчетвером за квадратным столом, они маленькими глотками попивали горьковатый чай, который обычно подают в буддийских монастырях.
– Вероятно, вы не любите расставаться со своими медными деньгами, – начал Тао Ган разговор. – Я не смог найти применение тем, что вы мне одолжили, потому что, когда захотел вынуть несколько монет, чтобы заплатить за благовония, обнаружил, что на нитке нет узла. Как мог бы я ее развязать?
– Какие странные слова! – возразил монах помоложе. – Может быть, достопочтенный пришелец соблаговолит показать мне эту нитку монет?
Тао Ган извлек пятьдесят вэней из рукава и передал монаху, который быстренько их перебрал своими пальцами.
– Держите, – сказал он победным тоном. – Вот узел, или же я ничего в этом не понимаю.
Тао Ган забрал назад связку, даже не взглянув на нее, и сказал старейшему из монахов: