— Да, — она опустила голову.
— Кажется, комната тебе не по вкусу?
— Я ожидала увидеть совсем другое, — призналась она.
Да, женщина вполне сознавала свою власть, но он мог быстро все повернуть по-своему.
— Думаю, и здесь все будет чудесно, — заметил он.
Эта реплика чем-то встревожила женщину. Конечно, он напомнил ей, что она сама явилась сюда по его желанию. Кажется, задуманный план удается, радовался он про себя.
— Тебе нравится этот стол? — спросил он. Женщина мельком взглянула на темную поцарапанную полировку.
— Вы ведь не собираетесь заставлять меня забираться туда? — обеспокоенно спросила она.
Она явно теряла уверенность в своих силах.
— Конечно, нет, — поморщился Туво Авзоний, как будто эта мыс ль показалась ему отвратительной. Однако это была идея — развлечься с ней на большой крышке стола.
Он почти жалел о своей принадлежности к «одинаковым». Власть опять оказалась в руках женщины, и он с неудовольствием отметил это.
— У вас нет ничего поесть или выпить? — спросила она.
— Это ни к чему.
— Вы хотите, чтобы я легла в постель? — настороженно спросила она.
— Нет.
— Нет? — удивилась женщина. — Не понимаю. Что же я должна сделать?
— Подойти к кровати, встать рядом с ней и ждать дальнейших приказаний.
— Здесь в полу есть кольцо, — заметила она.
Туво Авзоний подошел к туалетному столику и с резким стуком выдвинул верхний ящик. В ящике звякнул металл. Он вытащил прочную У-образную цепочку в два фута длиной, с кольцами на всех трех концах.
Туво Авзоний бросил цепь в изножье кровати, а потом ногой подвинул половик к кольцу в полу. Так, решил он, женщине будет удобнее.
— Сейчас ты снимешь всю одежду, ожерелья, браслеты и прочее.
— Хорошо, — кивнула она и тут же спросила: — А почему вы повернулись ко мне спиной?
Он не ответил. Как она могла задать такой глупый вопрос? Разве он мог смотреть на нее, разве решился бы на это? Почему он вообще должен на нее смотреть — разве ей не известно, что такие мужчины, как он, выше своих желаний?
Она завела руки за шею, сняла ожерелье и улыбнулась сама себе. Ей нравилось раздеваться, обнажать свое тело и во всем великолепии открывать его мужчине — она могла делать это по праву рождения и могла понять, насколько ценят ее мужчины, каким сокровищем она становится для них, каким изумительно совершенным и безумно желанным существом. Она знала, что за таких женщин, как она, мужчины вступают в поединки и убивают друг друга. Они жаждут обладать такими женщинами, покупают и продают их.
Она положила ожерелье на кровать.
— Никто не знает, что я здесь. — Она думала, что ему нужно такое подтверждение.