— Дурень! Дурень!
Но если богатство само по себе не означает превосходства, может быть, надо забрать его у недостойных, лишить их таким образом причины их притязаний, показать, кто они на самом деле — точно так же, как снять пышные одежды с женщины, чтобы она поняла, кто она такая среди мужчин.
— Болван! Крестьянин! — орал оборванец. Великан неторопливо отогнал от лица мух.
— Дурень!
Было бы приятно владеть всеми красивыми вещами и раздавать их щедрой рукой — как браслеты и кольца во время пиршества, думал великан. «Да, — решил он, — недурно было бы иметь богатство — этому есть много причин».
— О чем ты задумался? — спросил у него спутник.
— Так, ни о чем.
— Тебя впечатляет Империя, — предположил спутник, и великан кивнул.
Великан успел многое повидать даже за короткое время на маленькой планете, и все увиденное оказалось впечатляющим — корабли Империи, ее оружие, слишком сложное, чтобы не испытывать перед ним страха; ее богатства, которых не увидеть даже во сне; ее граждане, вызывающие презрение, и ее весьма соблазнительные женщины.
Тень справа отважилась подступить еще ближе. На этот раз это был не наглый, грубый оборванец-вожак, а его товарищ, также добивающийся внимания. Он сунулся вперед, решив перещеголять своего приятеля, и тут же был схвачен и приподнят над землей. Оборванец дико водил выпученными глазами, дергал ногами и хрипел, его горло неумолимо сдавливала рука великана. Вся шайка немедленно кинулась прочь. Оборванец в руке великана постепенно слабел.
— Не убивай его, — сказал спутник великана.
— Но ведь он осмелился дотронуться до меня, — возразил великан.
Полузадушенный оборванец отрицательно замотал головой.
Великан шагнул в сторону и с размаха ударил беспомощного пленника о высокую каменную стену. Удар был нанесен с чудовищной силой. Тело оборванца сразу обмякло и медленно сползло по стене, за ним тянулась полоса крови с прилипшими волосами.
— Он мертв? — спросил начальник стражи.
— Я решил не убивать его, — пояснил великан.
Если бы великан захотел, он смог бы раздавить голову оборванца так же легко, как яичную скорлупу. Стражники в ужасе уставились на него.
В нескольких ярдах от них застыл вожак шайки, плетущейся за великаном. Лицо вожака стало мертвенно-белым.
— Не убивай его! — воскликнул спутник великана.
Тот изучал оборванца — нет, вряд ли такой выстоит в бою.
— Не надо, — просил спутник. — Вспомни: цивилитас!
Оборванец побежал прочь.
Великан смотрел ему вслед. Он знал, что оборванец не убежит далеко — его можно быстро нагнать и изнурить медленным, неотступным преследованием, пока он не упадет, дрожа и задыхаясь, как загнанный олень. Это было бы даже забавно.