— Принцесса отрицает предъявленные ей обвинения, — сказал писец.
— Да, — решительно подтвердила Геруна.
В шатре послышался смех. Рабыни не осмелились приподнять головы.
— Правда ли, что стоящий перед нами человек подверг принцессу насилию? — продолжал писец.
— Никакого насилия не было. Все они лгут, это просто россказни, — возразила принцесса.
— Да, это сделал я, — ответил Отто.
При таком ответе толпа удовлетворенно зашумела. Рабыни приподняли головы и с трепетом взглянули на Отто, который осмелился поступить с принцессой так, как будто она была простой рабыней.
— Следует выяснить два вопроса, — провозгласил писец. — Во-первых, мы должны быть уверены, что насилие действительно произошло, а во-вторых — убедиться в том, что человек, смело приписывающий себе такой поступок, действительно имеет на это право.
— Кто из вас, — обратился Ортог к толпе, — хочет быть свидетелем?
— Как видите, таких свидетелей здесь нет, господин, — после минутного молчания толпы торопливо сказала Геруна.
— Насколько я понимаю, господин, — отважился один из воинов, — мы можем говорить открыто и свободно?
— Таков обычай судилищ у дризриаков и ортунгов, — ответил Ортог. — Так вообще принято у алеманнов.
— Сотни человек были свидетелями шествия той, кого они приняли за пленницу или рабыню, — сказал высокий воин в длинном плаще, с золотым браслетом на левом предплечье.
— Это была не я! — закричала принцесса. — Это был кто угодно, но не я!
— У шатра ждут семьдесят простолюдинов, — продолжал воин, — которые готовы прояснить дело, каким бы запутанным оно ни было. Мы привели сюда отряд, обнаруживший неизвестную женщину в коридоре «Аларии», которая тогда решительно и упорно утверждала то, что она принцесса Геруна.
— Не верьте этому, брат, — взмолилась Геруна.
— Приведите сюда людей, которые обнаружили женщину, называющую себя принцессой, — приказал Ортог.
— Прошу вас, не надо! — протестовала Геруна.
В шатер ввели нескольких человек, среди которых были и те, что обнаружили неизвестную женщину.
— Подними голову, — приказал Ортог сестре.
Она послушалась со слезами на глазах, теребя подол платья.
— Внимательно рассмотрите ее, чтобы не ошибиться, — предложил Ортог мужчинам.
Они еще узнают, как устраивать такое оскорбительное опознание, думала Геруна.
— Простите, господин, но это она.
— Да, господин — она самая.
— Нет! — крикнула Геруна.
— Простите, господин, — с сожалением сказал третий воин.
К неудовольствию принцессы, весь отряд, который пристально разглядывал ее, намереваясь добросовестно выполнить свой долг перед судом, оказался единодушным в своем свидетельстве.