Он поклонился. Иса поняла, что ей пора на что-то решаться. Но, возможно, пока удастся обойтись полумерами?
— Достойный врач, — заговорила она. В ее словах звучала легкая неуверенность, что должно было выглядеть вполне естественным и уместным. — Как удачно, что я вас встретила! Конечно, я пойду в спальню к королю. Может ли быть иначе? Более того: я думала о том, что вы сказали мне этим утром. Вы видели руки короля. — Тут она подняла свои собственные, словно для сравнения. — Один раз я сделала попытку — совершенно искреннюю — вернуть ему Кольца, но у меня ничего не получилось. Если Кольца нельзя будет надеть на его пальцы из-за отеков, то, возможно, их удастся использовать как-то иначе, принеся ему облегчение. По крайней мере, попытка никому не повредит.
Она первой направилась в королевские покои, где ароматы душистых трав, брошенных в камин, не могли перебить запаха приближавшейся смерти. Да, врач говорил правду. В полутьме спальни стояли еще несколько человек. Некоторые отошли в сторону, чтобы Иса смогла подняться на возвышение и встать рядом с массивной кроватью.
Борф лежал на спине, приоткрыв рот. На взлохмаченную бороду вытекала тонкая струйка слюны. Глаза короля не были закрыты, но Иса усомнилась в том, что он хоть кого-то видит.
— Милорд. — Не забывая о том, что на нее смотрят присутствующие, она наклонилась к Борфу и протянула руки к его опухшим кистям, сжав их так, чтобы Кольца соприкоснулись с его плотью. — Милорд, ради Дуба, Тиса, Ясеня и Рябины, соберитесь с силами! Силой клятвы, принесенной этой земле, призовите к себе то, что даст вам…
Внезапно глаза короля широко распахнулись. Белки были пронизаны красными прожилками. Сжав губы, Борф повернул голову на подушке так, чтобы посмотреть прямо на Ису.
В устремленных на нее глазах было столько ненависти и ярости, что Иса слегка пошатнулась. Однако она оперлась о край кровати и не выпустила его руки. Неужели он выплеснет на нее всю эту ярость в присутствии посторонних? Иса сильно рисковала, но выбора у нее не было. Его посиневшие губы зашевелились, но если он и произносил какие-то слова, их никто не услышал. Впрочем, Иса не сомневалась в том, что он проклинает ее.
— Дуб и Тис, Ясень и Рябина! — снова произнесла она, не слишком громко, но так, чтобы ее слова были слышны хотя бы тем, кто стоял ближе других. — Укрепите его…
Ей не дано было закончить свою мольбу. Из горла Борфа вырвался сдавленный рык, словно жаркая ярость душила его, но не находила выхода. Раздувшееся тело содрогнулось, и сильный рывок, высвободивший его пальцы из ее руки, заставил королеву отлететь в сторону; если бы она не успела ухватиться за стойку балдахина, она бы растянулась на полу.