Он поднялся на ноги, передернулся, достал из сумки газету и, расстелив, принялся раскладывать закуску.
– А теперь, значит, еще официантом работай. Никогда Витек халдеем не был, – повысил он голос.
Волохов и бровью не повел.
Витек достал «Посольскую». Водки оставалось грамм сто. Витек вылил ее в один стакан, глянул на Волохова и, пробормотав «кто первый встал – того и тапки», поднес ко рту. Замерев с поднятой рукой, он еще раз посмотрел на спящего собутыльника, досадливо крякнул и разлил водку в два стакана.
– Павел, – хмуро позвал он, – слышь, Павел. Вставай похмеляться. Проспишь царствие небесное.
Волохов, словно пробуждаясь от сладкого сна, захлопал глазами, встал, потянулся и подошел к накрытому «столу».
– А это во сколько же у вас царствие небесное открывается?
– Оно у нас круглосуточное теперь. Как ночные «шопы» открыли, – пояснил Витек. – Давай, не тяни резину, – он приподнял свой стаканчик.
– Спасибо, что подлечиться позвал. Только я не болею.
– Молодец, – похвалил Витек, снова переливая спиртное в один стакан, – а я вот привык. Эх, говорил батя: играй – не отыгрывайся, пей – не похмеляйся.
Подъев закуску, он завернул банки в газету, пояснив, что относит мусор подальше. Здесь еще жить да жить. Волохов одобрительно кивнул.
– Слушай, Виктор, разговор есть, – сказал он.
– А-а, – Витек покрутил в воздухе заскорузлыми пальцами, – я сразу понял, что ты, парень, того!
– Да что ты, – отмел догадки Волохов, – я ж прозрачный, как горный родник, и такой же чистый!
– Ну да! А шиповник пить отказался!
Аргумент был железный, и Волохову пришлось немного сдать позиции.
– Наблюдательный ты, Виктор. Другой бы не заметил, а ты… Видишь ли, книгу я пишу.
– Писатель, значит.
– Скорее э-э… журналист.
– Вон оно что.
– Ага. Работы много, одному не под силу. Нужен мне, понимаешь, соавтор.
Витек поскреб щетину на подбородке.
– Ну что ж, это я могу. Соавтор – это по мне. А как с зарплатой?
– Обижаешь, – развел руками Волохов, – ты же видел: я не жадный. А надо, Витя, вот что: тут недалеко, в одном доме, похороны вчера были. Большой человек помер, так, что поминать не один день будут. Надо вокруг походить, послушать, что говорят. Глядишь и нальют. Ну, как, сделаешь?
Услышав про поминки, Витек оживился. Волохов назвал ему адрес.
– Ты хоть мужчина видный, но в такой маскировке везде своим будешь, – напутствовал он агента, выдавая двадцатку подъемных.
Витек поддернул пузырящиеся на коленях брюки цвета линяющего хомяка, сбил ногтем пылинку с пиджака с полуоторванным воротником и потопал к выходу из парка.
– Однако пора подумать и о крыше над головой, – пробормотал Волохов.