А, Виктор Александрович, произнес Коломиец задушевно, здравствуйте! Чёрт, дёрнуло же меня на министра согласиться! Надо бы в футурологи... Спал бы до обеда.
Я взглянул на огромные настенные часы. Не знаю, что за аппаратура там еще, помимо самого механизма часов, но часы работают исправно, всё ещё утро. Правда, для кого-то десять часов разгар рабочего дня. К примеру, для нашего президента Кречета.
У меня нет за столом постоянного места, я и есть министр без портфеля, а также без постоянного кресла или хотя бы стульчика. Или даже не министр, а чёрт-те что. То ли консультант, то ли советник, всегда называют по-разному.
—А где наш железный диктатор?
Платон Тарасович, сказал подчёркнуто уважительно Коган, министр финансов, изволят быть на встрече с делегацией ООН. Точнее, они изволят принимать этот непонятный ООН.
Значит, сказал Сказбуш, скоро будет.
Пошто так?
Ну, была бы ООН не филиалом ЦРУ, задержался бы дольше... А то они сейчас приехали на похороны академика Михлакина, видите ли! Памятник ему требуют. Как академика его мало кто знал, зато смрада правозащитника было на всю Россию...
Подошел Яузов, прислушался, пробурчал с небрежной напористостью унтера Пришибеева.
Да плюньте на его труды. Ничего умного не написал. А что сам был хорошим человеком, так разве это такая уж заслуга? В России пока что хороших людей хватает. Вот на меня посмотрите!
Он захохотал, довольный, краснорожий, настоящий министр обороны, словно сошёл с антимилитаристского плаката.
Коломиец поморщился, сказал укоризненно, с оскорбленным достоинством:
Павел Викторович, вы нарушаете исконную русскую традицию. О мёртвых либо хорошо, либо ничего...
Яузов умолк, только беспомощно развел руками. Даже военному министру не нашлось что возразить, а я проводил взглядом, как они холодновато разошлись в стороны и сели на дальние друг от друга края стола. Хороши у нас министры, нечего сказать. Впрочем, откуда других взять? Разве что где-нибудь на Марсе... А на земле все твердят это de mortues aut bene, aut nihil, в то же время перемывают косточки хоть Сталину, хоть Гитлеру, хоть Гришке Распутину.
Но в самом деле, разве не бред если придуманное в рабовладельческом Риме, придуманное для собственных нужд, входит совсем в другие миры и начинает навязывать свои догмы? Придуманное в мире, где дрались насмерть гладиаторы, где процветала храмовая проституция, где животных и женщин использовали для половых нужд наравне, открыто, прямо на площади, где даже их верховные боги постоянно совокуплялись с животными... и вот это пришло через века в наш мир. Почему?