Французы вывалились крохотной стайкой, но шуму от них было больше, чем от впятеро большей группы шведов. Самая крупная группа туристов, естественно, из Империи. Самая богатая, что проглядывает не в навешанных бриллиантах, а в демонстративном пренебрежении к условностям: в шортах, что запрещается местными законами, женщины в маечках, что честнее называть прозрачными лифчиками...
Жара расплавила бы асфальт, но здесь не асфальт под ногами широкие каменные плиты. По обе стороны фонтаны разбрызгивают серебристые струи. Порыв ветра бросил в лицо прохладную водяную пыль. Рядом счастливо засмеялась женщина.
На широкой площади выстроились сотни шикарных автомобилей. Дмитрий слышал, что арабы считают ниже своего достоинства покупать что-то помимо роскошных кадиллаков, но эта площадь впечатляла даже подготовленного человека. Он не увидел ни одной машины, что стоила бы меньше полусотни тысяч долларов!
Машины, белые как снег, серебристые, ярко-красные, оранжевые и всех-всех цветов, за исключением чёрного, сверкали под солнцем так, что глазам было больно. Дмитрий надел тёмные очки, те послушно закрыли половину лица.
На небе ни облачка, от горизонта до горизонта синий-синий купол. Здесь всё праздничное, весёлое, не по-арабски весёлое. Арабы любят и умеют веселиться, но сейчас в этом веселье вроде бы перебор. Или это ему кажется, приехавшему из серого дождливого мира, где над серым тоскливым городом висят грязные мокрые тучи, где под ногами хлюпает грязь, а холодный ветер пронизывает насквозь?..
Ноги понесли мимо ряда машин. Будь это в России, он сказал бы, что идёт мимо дворца, где происходит съезд поп-звёзд. Только у них автомобили круче, чем у членов правительства или глав дипломатических миссий. А здесь самые неприметные это мерсы ценой в полста тысяч долларов, а две трети на стоянке это роллс-ройсы всех расцветок!
Из-за машин вышел молодой сухощавый парень, смуглый, в чалме, с лихо закрученными усами. Дмитрию он напомнил магараджу из какого-то старого фильма.
Приветствую! сказал он жизнерадостно, и Дмитрий сразу ощутил пенджабский акцент. Куда изволите?
Дмитрий остановился, пальцы невольно взвесили в руке чемодан. Легкий как пушинка в России, он показался в этом тающем от зноя мире тяжёлой гирей. И с каждым мгновением он не просто казался тяжелее, а становился тяжелее, ибо тело сразу уловило и приспособилось к разлитому в воздухе покою, благополучию и абсолютной безопасности. Ладонь стала потной, ручка норовила выскользнуть, как граната с выдернутой чекой.
Он повернулся к машине. Мерс, обыкновенный мерс, хотя с позолоченной решеткой радиатора и довольно изящными фигурками джейранов размером с кулак. Возможно, эти джейраны стоят дороже самого автомобиля.