– Здравствуйте, Владимир…
Гордеев сделал небольшую паузу, так как не помнил отчества Чупрова.
– Можно просто Владимир… Я ведь еще не настолько стар, не так ли? – нашел выход из создавшейся неловкости Чупров.
– Как вы себя чувствуете?
– Уже лучше, но, как сказали врачи, еще не настолько, чтобы можно было выписываться.
– Но кризис миновал?
– Да, худшее уже позади.
– Могу я с вами поговорить? Вернее, можете ли вы мне рассказать?..
– О чем? О том, что со мной произошло?
– Нет. Об этом мне рассказал ваш товарищ… Раппопорт.
– Тогда не будем больше об этом. Я хочу забыть. Да и все, что мог вспомнить, я уже рассказал милицейским работникам.
Гордеев согласно кивнул.
– Что же вы, Юрий Петрович, хотите узнать? – спросил Владимир.
– Расскажите мне о фирме «ВДП». О ее руководителях… Как она создавалась?.. В общих чертах я уже об этом знаю, но хотелось бы…
– Да мы с Владленом Семеновичем уже вам рассказывали кое-что…
– Мне необходимо знать все подробности. Насколько это возможно. – Гордеев помолчал и добавил: – Вы же уверены, что Невежина подставили?
– Да, – согласился Чупров. – Уверен… На все сто процентов. И не я один так считаю. И Раппопорт, и многие другие… из тех, кого Невежин привлек к работе.
– Почему вы ушли из «ВДП»? Вы ведь тоже стояли у ее истоков. На ваших глазах эта фирма крепла и расширялась.
– Да, в ее фундаменте есть и мои кирпичики. Я уложил достаточное их количество… Как, впрочем, и Раппопорт, и Перетерский – пусть земля ему будет пухом, – и многие, многие другие, кого зажег своими идеями Федор Евгеньевич Невежин. Мы делали одно дело.
– Мне интересно все, что так или иначе может касаться дела Невежина. Даже то, что на первый взгляд вам покажется не имеющим к нему никакого отношения. Но поверьте, в суде, если он состоится, а дело идет именно к этому, даже самая незначительная деталь играет свою роль.
– Как в спектакле – ружье из первого акта, которое должно обязательно выстрелить в последнем?
– Увы, но это так, – развел руками Юрий.
Негромкий разговор Гордеева с Чупровым был бесцеремонно прерван.
– Эй, театралы! – обратился к ним сосед Чупрова. – Подскажите, как называется классическая пьеса, с которой связано первое произнесение слов «носовой платок» на французской сцене?
Воцарилась тишина.
Чупров, который, как видно, уже привык к подобному поведению соседа, никак не отреагировал на заданный непонятно кому вопрос, а неготовый к такой беспардонности Гордеев лишь удивленно приподнял брови и пожал плечами.
Но тут в палату вошла дежурная медсестра. В ее руках был металлический поднос, на котором стояли небольшие стаканчики из прозрачной пластмассы с разноцветными пилюлями и лежали ампулы со шприцами. Вслед за сестрой в помещение вошли еще три пациента. Они проковыляли к своим местам и, оголив ягодицы, улеглись на койках лицами низ.