– Хорошо. Я позвоню вам через десять дней. Жаль, конечно, что наш разговор не может состояться раньше.
– Мне тоже очень жаль. Федор – очень хороший человек. И я рада буду ему помочь. Но, к сожалению, должна уехать… Хотя…
– Елена Дмитриевна, вы хотите что-то сказать?
– Мне, Юрий Петрович, сейчас пришла одна мысль.
– Какая?
– Видите ли, в чем дело… Через несколько дней в Москву должен приехать один человек. Сам он проживает за границей. Давно уже. Но когда-то этот человек был хорошо известен в московских диссидентских кругах. Он известный художник. Его имя знают очень многие в мире. Хотя он и до отъезда из Союза был достаточно известен, но в основном в кругах ценителей неофициального искусства – как наших, так и иностранных. Так вот. Этот самый художник может вам, Юрий Петрович, подробно рассказать об интересующем вас историческом периоде. В то время по реке жизни – простите за метафору – мы все плыли в одной лодке. И я, и Федя, и Поташев, и этот художник, и многие другие.
– Кто этот художник?
– Его фамилия – Щербина, а зовут – Игорь.
– Минутку. Я возьму ручку.
Гордеев раскрыл свою записную книжку, достал ручку и стал заносить данные о художнике.
– Как его отчество?
– К сожалению, я не знаю. В то время мы были молоды и, естественно, общались друг с другом только по именам. Хотя Игорь Щербина был намного старше нас, но он тоже обходился без особого пиетета.
– А как мне его найти?
– Он остановится у своего друга-художника, которого зовут Александр Тиней. Вам, может быть, знакомо это имя?
Гордееву показалось, что он уже где-то слышал о таком модном художнике. То ли по радио, то ли видел его интервью по телевизору. Однако наверняка сказать, откуда именно ему известно это имя, Юрий не мог и потому ограничился кратким:
– Кажется, слышал.
– Запишите его телефон…
Гордеев записал телефонный номер Александра Тинея.
– Я предупрежу Сашу о вашем звонке. А он, в свою очередь, подготовит Игоря Щербину. Введет его в курс дела.
– Спасибо вам, Елена Дмитриевна, за содействие.
– Юрий Петрович, вы непременно должны встретиться со Щербиной. Он знает много интересного.
– Я обязательно ему позвоню… Вы знаете точную дату его приезда?
– Точной даты пока нет. Все зависит от того, насколько быстро Игорь уладит свои текущие заграничные дела. Но что через четыре дня он будет в Москве, это точно. У Щербины открывается здесь выставка.
– Все ясно.
– А вашего звонка, Юрий Петрович, я жду через десять дней.
– Хорошо, Елена Дмитриевна… Счастливого вам пути.
– Спасибо. До свидания.
Гордеев положил телефонную трубку и задумался. Все то время, пока он разговаривал с Еленой Дмитриевной Смирновой, его не покидало ощущение, что кто-то третий присутствует при их разговоре. И этот кто-то не пропускает ни единого слова. В трубке постоянно слышались посторонние шумы, которых прежде никогда не было. Эти шумы явно свидетельствовали о том, что домашний телефон Юрия Гордеева кем-то поставлен на прослушивание. Но кем? По чьему указанию? Этого адвокат не знал.