– Кажется, в «Метелице».
– А, да, точно, я там бывал одно время… Ну что ж, если мы туда поехали однажды с Вадимом, почему же, вполне мог и познакомить. Дамочки, как сейчас вспоминаю, были яркими.
– Давно не виделись?
– С кем?
– С дамочками.
– А-а… Да уж и не помню.
Врет. Татьяна сказала, что Олег появлялся у нее уже после гибели Вадима, спрашивал, известно ли ей что-нибудь о причинах самоубийства. И так же быстро исчез. А зачем ему это надо было? Нет, не стал разоблачать Олега Гордеев. Да и подробности разговора с Татьяной ему также незачем пока знать.
– Скажите, а у полковника Караваева чем вызвано негативное отношение к Рогожину? Просто ваше мнение. Неудобно говорить, не отвечайте.
– Ну почему же? – возразил Машков, видать, из чувства противоречия. – Наш шеф – человек своеобразный. Он – офицер безопасности старой еще закалки. Ну, идеи, что ли. Хотя совсем и не стар. Но понятия прежние. А самоубийство, как таковое, у них не котировалось. Я понятно объясняю?
– Более чем. Значит, только из-за этого и отказывают пока вдове в пенсии для ребенка?
– Да кто ж ей отказывает-то? Идет расследование, это не один день, даже месяц…
– Опять же что получается? – задумчиво заметил Гордеев. – Исходя из некоторых понятий чести, ребенок покойного офицера, ушедшего из жизни по невыясненной причине, должен теперь лапу сосать, так надо понимать? Интересная точка зрения! Очень любопытно будет выслушать на этот счет соображения директора Федеральной службы. Он ведь нынче вполне досягаем?
– Нет, ну… зачем же делать сразу подобные выводы? – забеспокоился Машков и даже тарелку отодвинул. – Я ведь не имею права отвечать за других, тем более за начальство! И потом, мы же договорились, что беседа доверительная. Я бы не хотел, чтобы мое мнение где-то фигурировало.
– Хорошо, я не буду. Но с вашим полковником я могу встретиться, как вам кажется?
– А почему бы нет? – прямо-таки возбудился Машков. – Я бы и сам помог вам в этом. Но Караваев – человек жесткий, он не согласится встречаться и беседовать с вами, если не будут обозначены четко и ясно все до единого вопросы к нему. Ну, – Олег развел руками, – такой уж характер! Понимаете?… А по поводу лапу сосать, вы несправедливы. Мы же постарались, собрали кое-какие деньги. На первое время, мы же понимаем…
– Нет, лично к вам-то у вдовы какие могут быть претензии? Она женщина умная, понимает тоже разные трудности.
– Однако вас же наняла? А на какие средства?
– Да, кстати, если вы не в курсе. Дело в том, что у меня уже имеется свидетельство вашего же коллеги. Он незадолго до печального события беседовал с Рогожиным, и тот прямо сказал ему, что начал подумывать о «заначке». Если дословно, то звучит так, – Юрий Петрович закинул голову, будто вспоминая, и стал цитировать: – «Перевожу по мелочи в валюту. При нашей бурной жизни никогда не знаешь точно, с чем уже завтра оставишь свою семью».