— Ну, мне пора, — заметила прелестная гостья, поднимаясь.
И почти не отдавая себе отчета в том, что делает, Майк произнес то единственное, чего требовало его сердце:
— Останьтесь.
Джоан будто молнией ударило. Она никак не ожидала, что Майк скажет это. Лаская кошку, она успокоилась настолько, что уже могла уйти с достоинством. А Майк тем временем решил ее пожалеть.
Наверное, она действительно вызывает сострадание — этакое несчастное создание, приползшее к его двери с мольбами о любви. Как это унизительно!
Джоан гордо подняла голову и прямо взглянула в пленительные зеленые глаза.
— Я скорее соглашусь вылизать вестибюль собственным языком, чем останусь здесь хотя бы на одну минуту! Извините, что испортила вам вечер. — Она взялась за дверную ручку.
Джоан, подождите!
— Очень сожалею, но у меня неотложные дела.
Сейчас же позвоню Кэтрин и выскажу все, что о ней думаю! С чего она взяла, что Майк готов на услуги?
— Прошу вас, Джоан, позвольте мне…
— Забудьте! — В ее груди словно образовался пылающий шар гнева. — Мне безразлично, что я вызываю у вас жалость. Благотворительность мне не нужна!
У Майка едва не отвалилась челюсть.
— Благотворительность?!
— Да! Вероятно, вы испытываете вину за то, что отказали просящему в дни перед Рождеством, но это не тот случай, дорогой Санта-Клаус. Я не до такой степени нуждаюсь в дарах.
— Какая еще вина? Просто так вышло, что я…
— В особенно щедром настроении сегодня? Тогда не лучше ли вам обронить доллар-другой в кружку Армии спасения? — Джоан повернула замочную щеколду.
— Вы не можете так уйти.
— Других вариантов не существует.
— Джоан… — Ладонь Майка легла на ее запястье.
Джоан судорожно ахнула, пронзенная мгновенным электрическим разрядом, и обернулась. Он посмел дотронуться до нее! Но… какое волшебное ощущение…
Взгляд Джоан упал на пальцы Майка, продолжавшего удерживать ее руку уверенно, но не слишком крепко. Одно движение — и Джоан высвободится. Только она почему-то не торопилась с этим. Глаза Майка сияли такой страстью, что захватывало дух.
— Пусти… — шепнула она.
— Нет. — Его голос звучал хрипло и интимно, большой палец медленно поглаживал то место пониже ладони, где бился пульс.
Сквозившее во взгляде Майка желание оказывало на Джоан гипнотизирующее действие. Если на самом деле Майк не хочет ее, он великий артист!
— Почему? Ты меня жалеешь? Приглушенный смех Майка прозвучал совершенно искренне.
— Едва ли.
— Но ведь ты сказал…
— Я все помню. — Не отрываясь от глаз Джоан, он снял ее руку с замка. — Мои слова глупость. Я беру их обратно.
Кровь так громко зашумела в ушах Джоан, что она почти оглохла. Слух едва различал льющуюся из приемника рождественскую мелодию.