* * *
Утром, когда я проснулась, леди Ирис не было в комнате. Слуга тоже куда-то делся. Теперь в доме хозяйничали только кошки. Они уже не скрывались, как прежде. Их было так много, что и не сосчитать. И все разных цветов.
Я обыскала весь дом, но телефона так и не нашла.
Запах талька указал мне дорогу обратно, в коридор на втором этаже. Кресло, окно, постель, где я спала, – все было присыпано пудрой. Меня знобило. Деревянный ящик лежал на полу рядом с креслом. Письма и другие бумаги вывалились наружу.
Два шприца. С «Просветом».
Я решила взять их себе. Когда я наклонилась, я увидела книгу. Под креслом. Томик английской поэзии. Под названием книги были какие-то черные точки, в определенном порядке. Шифр. Тайный язык. Я открыла книжку наугад. Прошлась пальцами по одному стихотворению. Всего несколько строк. Жесткие выступы на плотной бумаге.
Азбука Брайля.
Мы вышли из дома, и оказалось, что Тапело ждет нас на улице. Она стояла, прислонившись к машине. Такая же чистенькая и аккуратная, как всегда. Шарфик на шее, сумка через плечо. Волосы все так же собраны в узел.
– Как-то вы поздно встаете, – сказала она. – Нам по пути?
– Нет, – отрезала Хендерсон.
– А вам куда?
– В прямо противоположную сторону.
– Ага, мне тоже туда.
– Что вообще за дела? Откуда она узнала, где мы остановились?
– А я доктор? – сказал Павлин.
– Она была с нами в машине, – сказала я, – вчера, когда мы спрашивали дорогу.
– Слушай, Марлин, – сказала Тапело. – Я не знаю, куда вы едете, мне все равно. Но возьмите меня с собой. Только дотуда.
– Это очень далеко.
– Мне все равно. И если что, я могу сесть за руль.
– Сесть за руль? – переспросила Хендерсон. – А тебе сколько годиков, девочка?
– Я умею водить. Я хорошо вожу, правда. Хендерсон повернулась ко мне. – Марлин, ты можешь как-нибудь от нее избавиться?
– Да чем она нам помешает?
– Что?
– Да пусть едет, – сказала я.
– Только за руль я ее не пущу, – сказал Павлин.
– Садись в машину, – рявкнула Хендерсон.
– Уже сел.
Павлин уселся на водительское сиденье.
– Ладно, – сказала Хендерсон. – Вот что мы сейчас сделаем. Как можно скорее уедем из этого мрачного места. Найдем кафе где-нибудь у дороги и нормально позавтракаем. Настоящей едой. А потом мы поедем дальше, а девчонка останется там, в кафе. Без разговоров. Да? Марлин?
– Да, хорошо.
– Сама поражаюсь, какая я сегодня добрая. Так начинается день.
* * *
На запад, к лондонской окружной. Солнца почти не видно, оно бледное-бледное, почти такого же цвета, как небо. По-моему, где-то мы повернули не туда. Проехали мимо маленькой деревеньки, которая еще строилась. Стены домов были выкрашены в яркие основные цвета. Там не было ни заборов, ни нормальных садов: только зелень травы и прямые гравийные дорожки. Мы проехали через деревню под объективами камер слежения. Только в демонстрационном доме наблюдались какие-то признаки жизни: молодые родители, двое детишек. Когда мы проезжали мимо, они нам помахали, как старым знакомым.