— Ты ошибаешься… вернись.
— Поклянись.
— Да клянусь я! Клянусь! Поворачивай!
Колпак кабины потемнел, стих рев двигателей. Потом во мраке появилась белая щель, словно кто-то полоснул бритвой. Но фонарь не отодвинулся назад, как положено, а откинулся на левую плоскость.
Трясущийся потный Мин смотрел на лица Мордашки, Тирии, Фалинн и Келла. На головах у ребят были шлемофоны, на лицах — тревога.
И тут в груди что-то все-таки лопнуло. Мин рванулся вперед, но ремни безопасности не пустили, бросили обратно в ложемент.
— Ублюдки…
Все, кроме Тайнера, попятились. А Келл просто стянул с головы шлемофон и отдал Мордашке.
Дойнос расстегнул ремни, встал и прыгнул на Тайнера. Сила прыжка, сила гнева были так велики, что рослого пилота сшибло бы, словно бумажного, но Келл развернулся, перехватывая правую руку Мина, и неторопливо, почти бережно уложил кореллианина на пол. Вокруг Дойноса крутанулись переборки «Ночного гостя», специально выкрашенные учеными в цвет, призванный успокаивать раздерганные нервы.
Но Келл не стал продолжать. Тогда Мин по-дворовому ударил его, целя кулаком в пах. Тайнер опять поймал его руку, отвел в сторону, так что удар лишь скользнул по бедру.
— Я тебя убью! — от крика саднило горло. — Как ты посмел, сволочь! Зачем ты так?
Тайнер молчал, концентрируясь на движении, и этим злил только больше. Ответила Тирия: — Ты не оставил нам выбора, Мин. Ты просто лежал там и пытался умереть.
— Имею право! — Дойнос отлепился от пола и ударил Келла по лицу; Тайнер опять уклонился, предварительно и несильно толкнув противника.
А потом кореллианин почувствовал, как ноги из-под него выбивают, а сам он рушится на палубу. Дыхание на миг оборвалось… но, к сожалению, тут же восстановилось.
— Нет у тебя такого права, — сказал Келл. — Ты поклялся, помнишь?
— Заткни пасть!
С чего они взяли, что смогут остановить кореллианина? Дойнос что было сил пнул врага, опять мимо. Тайнера там не было. Не зашнурованный ботинок сорвался с ноги и улетел под тренажер.
— Какое право ты имел так горевать по дроиду и даже слезы не уронить по Иесмин?
Мин обмяк. Он мог пощупать горе, словно оно было вещью, предметом, дырой в животе. Кореллианин скорчился на полу, обхватив себя руками, как будто пытался зажать ладонями рану.
Сквозь пелену слез он видел, как Тирия нагибается над ним, почувствовал ее руки у себя на плечах, понял, что его трясут.
— Мин, не бросай нас, ты нужен нам. Нам нужно, чтобы ты летал, присматривал за нами, берег нас. Мин, теперь мы — твоя эскадрилья.
Дойнос всхлипнул.
— Да что такое с этим дроидом? — зло и тревожно спросила Тирия.