Черт возьми, это же мои мысли!..
— Кому, скажи на милость? Я ведь не предлагаю человеку умереть, чтобы заполучить его Дар! А вам предлагали! Причем те же самые люди, которых вы так упрямо защищаете! Ведь так? Правда?!
— Правда, — кивнул я. — Но...
— Да знаю я! Вам обещали, что вы сохраните память и вернетесь домой. Посмертно, так сказать... Заманчиво. Красиво. И похоже на правду. А вдруг — вранье? Или даже не так... Вам очень хочется резать собственного сына? Или чтобы ваш здоровенный приятель свернул вам шею, как куренку, а после повесился? Вы уже созрели для этого?!
Я даже не заметил, когда Зверь перешел на «вы».
— Нет, — потупился я помимо своей воли. — Не созрел. И, наверное, не созрею.
— Понимаю. Мне бы тоже не понравилось...
— Но у них нет другого выхода! Я видел тех, кем они станут — Лишенных Лица! Незавидная перспектива... Так что я в состоянии их понять. Если Переплет не дает им возможности заново развить свой Дар...
— Да? Это они вам так сказали?! Интересное дело! Если Переплет не дает Дару развиться, он должен препятствовать и его использованию, и любому чужому Дару! Логично?
— Логично, — снова вынужден был согласиться я.
— Вы можете пользоваться своим Даром?
Вопрос застал меня врасплох.
— Не знаю... Когда — могу, а когда — нет... — Я вспомнил свое ощущение направления, отступающего от Тальки Страничника — и ту же безрезультатную попытку связаться со своими. — Но у меня Дар случайно... и вообще...
— Значит, можешь! — безапелляционно заявил ящер, снова переходя на «ты». — Просто плохо знаешь, как это делается. Хочешь, научу?
Я заколебался.
Он словно понял мое состояние.
— Да не бойся ты... не покупаю я тебя. Грош тебе цена — так гроша, и то жалко. Твой ведь это Дар, не из Книги, не от меня... Ничего своего я тебе не навязываю. Впрочем, как знаешь... я думал, ты сына своего увидеть хочешь...
— Хочу!
— Тогда смотри мне в глаза. Потом уже и сам сможешь, а поначалу смотри и представляй, что проходишь сквозь меня, сквозь стены — и выше,дальше, над деревьями...
...вертикальные зрачки немигающих, нечеловеческих глаз надвинулись на меня, совместились. сошлись вместе, образуя черный сверкающий провал — и я, набрав в грудь побольше воздуха, кинулся в эту бездну... и тут же вынырнул в небе над Книжным Ларем. Вокруг мчались остатки рваных туч, между которыми сияла умытая утренним дождем девственная голубизна — и вот уже я купаюсь в ней, несусь вперед, вот внизу мелькает просвет в хмурой чащобе, и замшелые избы вырастают неподалеку от опушки, а возле крайней из них сидит на бревне мой Талька и улыбается, дразня прутиком возбужденного домового — неужели Болботун домой добрался?!. Или это Падлюк — не разглядеть отсюда...