Вместе с тем условия работы усложнялись, теперь уже нельзя было пробежать всю дистанцию разом. Рабочие прикрывались щитами и отдыхали по нескольку раз, прежде чем преодолеть положенные пятьдесят ярдов.
К вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, уступы, один за другим, начали вставать на отметке в сто ярдов от стен замка.
Де Гиссар был доволен. Радовался Мюрат и другие тысячники, поскольку завтрашний день обещал стать решающим.
– Ну вот, осталось совсем немного, – сказал де Гиссар.
– Да, хозяин, я помню, – улыбнулся Мюрат. – Старого графа обдерем живьем, а остальных – на кол.
– Именно. Еще никто не раздражал меня так, как эти… – Граф небрежно махнул рукой в сторону замка. – Охрану уступов на ночь усилить, нельзя допустить, чтобы во время ночной вылазки они все разрушили.
– Слушаюсь, хозяин.
– Если честно, дружище, я надеялся на более легкую победу, но герцогский бювард изменил все мои планы.
– Завтра мы это поправим, хозяин. Уже завтра, – заверил Мюрат.
На долину опустилась ночь, но в лагере мало кто спал. Все понимали – завтра идти на штурм и схватка будет кровавой, защитники замка доказали, что они хитры и умелы.
Солдаты точили клинки и смазывали доспехи, ведя между собой неспешную беседу. Никто не знал, останется ли он жив после завтрашнего штурма, и сегодня каждому хотелось излить душу, выговориться.
Не то уроженцы Синих лесов.
Гельфиги готовили в обозе стрелы, тщательно обрезая оперение при свете факелов, потом красили весь запас черным аспидом, хотя объяснить, зачем они это делают, не могли. Просто знали, что так лучше.
Уйгуны готовили крючья-тройники с длинными узловатыми кожаными канатами. С помощью этих приспособлений они быстрее кошек взбирались на любую стену, однако главным их оружием были кривые мечи, которые они могли часами шлифовать и оттачивать.
Готовились к новому дню и в замке. Выметали ярусы, по которым предстояло бегать, смазывали детали метательных орудий, примеряли новые доспехи – от их крепости завтра зависело многое.
Густав фон Марингер проверял огромные арбалеты. Он прикладывался к каждому из них и делал замечания, которые выслушивали следовавшие за ним двое мастеров. Все его пожелания выполнялись беспрекословно, ведь он был не только сыном графа, но и лучшим стрелком из арбалетов-гигантов.
Словно ночные призраки, в страшноватых стальных масках ходили по ярусам гвардейцы – искусные стрелки из легких кавалерийских арбалетов. Завтра в этих шлемах и тяжелой броне им предстояло дать Отпор гельфигам. Стальные наборные перчатки защищали руки, двойная кольчуга – шею, бедра и живот. Учитывая способности гельфигов, на шлемах нельзя было оставлять даже смотровых щелей, поэтому прицеливаться приходилось сквозь частую сетку.