«Твой друг Черный Белый Человек сбросил в воду труп лакоты», — просигналил Кровавый Нож.
«А теперь ловит рыбу в этом месте», — добавил Удар.
«Мы думаем, — продолжил Кровавый Нож, — что он использовал его в качестве прикорма».
«Я услышал вас», — ответил я.
А что я еще мог сказать?!
Они ушли, довольные разговором.
— Знаешь, на кого похожи эти ри? — внезапно услышал я у себя за спиной. — На старых грязных шлюх.
Я обернулся и увидел сержанта, лицо которого показалось мне знакомым.
— Скажи-ка, — спросил он, — ты когда-нибудь служил в кавалерии?
— Никогда, — честно ответил я и тут же вспомнил его. Это был тот самый капрал, что повстречался мне на берегу Уошито (сразу после того, как я переоделся в кустах в кавалерийскую форму) и отвел меня к Кастеру. Если помните, я был обязан ему жизнью. С тех пор его повысили в звании, он поседел и потолстел.
Мы дружески пожали друг другу руки, и он сказал, что его зовут Батс.
— Похоже, Батс, — сказал я, — нам вскоре предстоит большая драка.
Он вынул изо рта короткую черную трубочку, выпустил из ноздрей облако табачного дыма и ответил:
— Не думаю. Сиу разбегутся, как шайены при Уошито. Если, конечно, смогут. Правда, никто пока не знает, где они. Рено поехал на разведку, а Упрямец боится, что Терри захочет присвоить все лавры и отзовет его в тыл. Кроме того, Кастера трясет при одной мысли о том, что Рено, найдя краснокожих первым, сам со всем управится. Но это вряд ли. Рено еще ни разу не сражался с индейцами, да и не посмеет лезть в пекло очертя голову. Такие поединки не для него, он предпочитает воевать с бутылкой. А Упрямец просто мечтает отправить на тот свет еще одно племя дикарей, даже если там окажутся лишь старые скво. Ему надо оправдаться перед Грантом.
— Я слышал, он и сам метит в президенты, — заметил я.
— Да ну? — заржал сержант Батс. — Что ж, в таком случае два голоса ему точно обеспечены — его собственный и миссис Кастер. А, и его братца Тома, разумеется! Вот еще один ублюдок! Видел его когда-нибудь? Как-то в Канзасе Дикий Билл Хикок изрядно обломал ему рога. А старый Шрам На Лице, когда его арестовали за убийство троих белых пару лет назад, обвинил в этом преступлении Тома Кастера и поклялся, что однажды отрежет ему яйца. Потом индеец сбежал, и Том каждый раз кладет в штаны, стоит только намекнуть, что неподалеку видели Шрама. Ну не дурак, а?
Теперь вам ясно, сэр, сколь высокого мнения были друг о друге люди седьмого кавалерийского полка? По-доброму Батс отозвался только о капитане Бентине, которого я помнил еще по Уошито, и капитане Кифе, усатом веселом пьянице-ирландце.